Всё летит в бездну (СИ)

Король отличается от остальных норятелей тем, что сверху на его кожаной шапочке каким-то чудом держится, не соскальзывая, небольшая золотая корона. А костюм у него такой же, в виде слитых воедино рубашки и штанов, с крупными пуговицами на груди, и ботинки без носков, из которых торчат пальцы с длинными когтями. Морда у короля густо покрыта седыми волосками, а нос похож на розовый цветок. Поводя своим носом-цветком в разные стороны, король капризно произносит:

— Ну что такое! Ну разве так положено представлять гостей!

И картинно откидывается на подлокотник, упираясь лапкой в лоб.

— Виноват! — подскакивает один из охранников. — Ваше превосходейшество, в рамках последних распоряжений во дворец доставлены существа по имени Силли и Гилли…

— Насколько я помню, мы обсуждали только одного! — король поднимает палец свободной руки, продолжая опираться на вторую.

— Так… это! — норятель раздувает щёки и растерянно вертится. — Я откуда знаю-то!

И вдруг, просияв, направляет острие пики в нашу сторону.

— Объясняйте королю, почему это вас двое!

— Нас схватили — да, пожалуй, «схватили» будет подходящим словом — когда мы прогуливались по шахте вдвоём в компании тележки, — спокойным тоном объясняет Гилберт. — Можем ли мы теперь, в свою очередь, узнать, для чего мы вам понадобились?

Охранник вытягивается в струнку и втыкает пику в землю рядом с собой.

— Его превосходейшество, король Подземных Долин и Твердокаменной Окрестности, отец норятелей, обладатель Седого Уса и…

— Пимми, сократи эту часть, — недовольно приподнимается король.

— Как скажете, ваше превосходейш… кха… Скарри Третий Могучий, сын Скарри Второго Долгозубого и внук…

— Можно просто Скарри, — ворчит король и поправляет шапочку. На какое-то мгновение становится видна лысая макушка.

Я думаю о том, что мне, пожалуй, больше не хочется иметь прозвище «Могучий».

— Да, так вот, его превосходейшество Скарри милостиво повелел принести вас в жертву богине, чтобы она сожрала вас и перестала хоть ненадолго прогрызать землю под нашим королевством, а может, уже и не только здесь, вот. Я хорошо объяснил?

Раздуваясь от гордости, норятель-страж глядит на короля.

— Достаточно, Пимми, — морщится тот. — Очень хорошо сказано, если ты собирался заставить их умереть от страха прямо на этом месте или мечтал, чтобы они начали метаться по дворцу в поисках выхода, или, чего доброго, напали на нас.

Пимми поникает.

— На место, — делает король повелительный жест лапкой, и охранник плетётся ко входу. — Ну а вы не пугайтесь, — доверительно шепчет он нам, — всё не так страшно на самом деле. То есть, эх. Я вам больше расскажу, но не здесь.

— Только попробуйте принести нас в жертву, — угрожающе говорю я, — и пожалеете. У меня последние дни вообще как-то не задались, любая мелочь может стать последней каплей.

— Пойдёмте-ка, — говорит король, спрыгивая с трона и касаясь нас легонько. — Подальше от моих верных слуг.

И он ведёт нас в глубину зала, где мы останавливаемся рядом с изображением мощного, как башня, дерева. Судя по тому, что я вижу, на дереве растут уродливые белые кролики.

— Как же я устал, — морщится король, потирая лапой лоб. — Знали бы вы, сколько раз я уже пересказывал эту историю разным людям. Давайте сюда, по пути расскажу.

И он прикладывает ладони к стене, открывая для нас проход. Мы переглядываемся, затем Гилберт кивает мне, и мы ступаем в тоннель, сопровождаемые королём. Земля смыкается за нашими спинами.

— Так вот, — говорит король, — когда-то давно, не помню, сколько лет назад, я был молодым, хотя я и сейчас не очень стар. Любил проделывать новые пути и радовался интересным находкам. Так-то я и нашёл Грызельду.

— Ту самую богиню, которая нас сожрёт? — уточняю я.

— Да нет никакой богини! — сердито вскрикивает король, но тут же испуганно втягивает голову в плечи и озирается. — Ой, здесь ещё нельзя о таком говорить. Грызельда была яйцом, и вы бы видели, какой красоты! Прозрачным, будто стекло, с голубыми сгустками в глубине и розовыми прожилками под поверхностью. Я думал, это самый драгоценный из камней. Конечно, я взял её с собой.

Тут он замедляется, принюхивается, водя своим цветком влево и вправо, а затем уверенно давит ладонями на стену.

— Сюда, — командует он. — Об этом проходе знаю только я, тут можно будет беседовать спокойно.

— Не можем ли мы остановиться и поговорить? — предлагает Гилберт. — Не то чтобы говорить по пути было неудобно, но когда подозреваешь, что тебя ведут приносить в жертву, внимание как-то уходит в сторону от рассказа.

— Вы-то идёте домой, — грустно машет лапкой король, — вам сейчас бояться нечего. Пока. Но по пути я кое-что покажу.

— Домой? А что там насчёт принесения в жертву? — любопытствую я.

— Скоро дойдём и до этого, — обещает король. — Так вот, я вырубил яйцо изо льда, в котором оно хранилось, и взял домой. И в тепле из него вдруг появилась Грызельда!

— Кто же она такая? — немного нервно спрашивает Гилберт.

— Очень красивая! — с долей восхищения отвечает король. — Тоже похожа на стекло, голубое с розовым, местами прозрачная, много лапок. Но вот беда…