Все мы люди

Подумай, что не будет никого на работе, кто действительно понимает тебя.

Дортмундер помрачнел. Он опускался все ниже и ниже в своем кресле, глядя на кнопку регулировки звука, а не на экран. Его челюсть была настолько сильно сжата, что рот практически исчез с лица.

 – Поработай с ним. Так будет лучше для каждого из вас.

Молчание. Дортмундер, сдвинув брови, смотрел не мигая.

 – Работай с ним, Джон. – повторила Мэй. Ты и Энди, так как прежде. Джон?

Дортмундер пожал плечами, кашлянул и поменял свое положение, положив нога на ногу.

 – Я подумаю об этом, – пробормотал он.

 – Я знал, что ты передумаешь! – вскрикнул Келп из фойе.

Дортмундер вытянулся как струна. Он и Мэй уставились на Келпа, который выскочил перед ними как черт из табакерки. Он стоял с широкой улыбкой на лице. Дортмундер пробормотал:

 – Я думал, что ты ушел.

 – Я не мог. Только не с этим недопониманием между нами.

Он схватил стул, протянул к дивану и присел слева от Дортмундера и склонился в нетерпеливом ожидании:

– Каков план действий? – потом он откинулся назад и посмотрел обеспокоенно на экран.

– Нет, не теперь. Для начала ты должен досмотреть фильм.

Дортмундер хмуро, почти тоскливо:

 – Нет. Выключи. Я думаю, что он закончится плохо.

Глава 6

 – Линда, – пробормотал Арнольд Чонси, прижимаю девушку к себе.

 – Сара, – ответила она, укусив его больно за щеку, и встала с постели.

 – Сара?

Потирая щеку, Чонси пристально смотрел поверх разбросанных простыней и одеял на точеную голую спину девушки тянувшейся теперь за своими голубыми джинсами, которые лежали на Louis Quinze кресле.

«Удивительно как сильно Сара и Линда похожи…» – думал он – «по крайней мере, сзади. Но, с другой стороны, так много привлекательных женщин имеют фигуры в форме гитары».

 – Ты очень красива, – произнес он. Похоть была насыщена, поэтому это было только признанием очевидного.

 – Кем бы я ни была – я красива.

Она была действительно рассержена. Она неуклюже одевала свои стринги цвета лаванда, который ужасно не шел ей.

Чонси собирался сказать «не уходи», когда заметил, что часы на каминной полке показывали почти 10.30 вечера. Встреча с Дортмундером была назначена через полчаса.

Если бы не эта договоренность, он вполне мог бы бездельничать прямо сейчас. Его беспечность еще раз спасла его и все, что он сказал бедной Саре это:

 – Ты уже уходишь?

Она бросила обиженный взгляд через плечо – и он увидел, что ее нос был намного тоньше, чем у Линды. Тот же лоб, те же брови, те же плечи если уж на то пошло…

Женщины могут быть бесконечно разные, но вкус каждого мужчины ограничен.

 – Ты ублюдок, – не сдержалась она.

Чонси засмеялся, приняв сидячее положение между подушек.

 – Полагаю, что да, – согласился он.

С таким большим количеством Линд во всем мире, зачем успокаивать Сар? Он смотрел на ее одежду, на ее движения полные возмущения и унижения, когда она остановилась у зеркала, чтобы поправить прическу. Увидев ее недовольное лицо в зеркале с позолотой в стиле рококо, он вдруг осознал, насколько обычно она выглядит. Это изящное зеркало семнадцатого века, темноватую мерцающую поверхность которого обрамляли и поддерживали позолоченные венки роз и херувимы, должно отражать более царственные лица, более изящные брови, более величественные глаза. Но что она предложила ему?

Длинный ряд красавиц, лица для отражения в банальных зеркалах туалетных комнат на заправках, рядом с сушилкой для рук.

 – Я плохой человек, – сказал печально Чонси.

Тот час же она отвернулась от зеркала, неправильно истолковав его слова и произнесла:

 – Да, ты на самом деле такой, Арни, – в ее голосе уже чувствовалось, что она готова простить его.

 – Ах, уходи, Сара, – раздраженно ответил ей Чонси.

Он был зол на себя, потому что вел жизнь бесконечного мота, зол потому что она напомнила ему об этом, зол вообще, потому что она знала, что он не изменится.

Поднявшись с постели, он прошел мимо изумленной Сары, и провел следующие пять минут, успокаивая себя очень горячим душем. Это был его дядюшка Рэмси Лиэммойр, который охарактеризовал Арнольда Чонси еще много лет назад, когда Чонси был в школе – интернате для мальчиков в Массачусетс. «Богатые семьи начинаются с берущего, а заканчиваются на дающем» написал Рэмси в письме для матери Чонси. Арнольд нашел его в бумагах после кончины злобной старой женщины. «Нашим берущим был Дуглас Мак Дуглас Рэмси, который заработал наше состояние и обеспечил жизнь в достатке и уважении шести поколениям аристократов Рэмси, Мак Дугласам и Чонси. Наш дающий, кто растранжирил свое богатство еще до наступления двадцатилетнего возраста, когда стал самостоятельным, это твой сын Арнольд ».

Что стало, без сомнений, одной из причин, по которой старая леди окольцевала наследство Чонси (Супружество? С тех пор как оно перешло от его матери?) таким огромным числом колючих проволок. Три бухгалтера и два адвоката должны были дать согласие, прежде чем он мог снять себе на чай более чем пятнадцать процентов; преувеличение, конечно, но небольшое.