Все мы родом из детства

Я помнила перестроечные истории, когда мои знакомые универсанты, собравшись, организовывали школу для своих детей и сами же в ней преподавали так, как им хотелось. Но те времена прошли. Или мне только так казалось?

– Ну, я пока выбрала 5-ю гимназию…

– Так. А почему же именно ее?

– Ну, во-первых, это все-таки государственная, а не частная школа. Там, конечно, есть вступительный взнос, но все-таки не будут так уж с первого класса мериться, у кого в семье какая машина…

«Пустые надежды!» – мысленно усмехнулась я. Именно из этой гимназии мне регулярно приводят способных, но глубоко невротизированных детей из «бедных» семей, которые поступили туда совершенно самостоятельно и бесплатно за усиленной программой и теперь вовсю сталкиваются с последствиями имущественного расслоения у нас в стране. Но надо же дослушать мать Андрюши…

– Поймите меня правильно, я вовсе не расист и не националист, у меня еще с института подруга азербайджанка и женщина у нас приходит убирать, таджичка, – очень приличная, я ей совершенно доверяю… Но вы же знаете прекрасно, что сейчас в обычных школах в нашем районе делается…

– Что же? Хотелось бы услышать, возможно, я знаю что-то другое.

– Мне подруга рассказывала. Там до трети первого класса плохо понимают и говорят по-русски! Вы представляете? Какое уж тут обучение!

– Да, – кивнула я. – Это действительно проблема. Я думаю, рано или поздно все-таки придется делать для таких детей специальные классы «подгонки», где их сначала обучали бы русскому. Но, знаете, маленькие дети ведь быстро схватывают язык, об этом все эмигранты говорят и пишут, вот в Америке…

– Я не эмигрировала в Америку! – перебила женщина. – Я живу в своей стране и хочу, чтобы в моей стране мой ребенок проводил время и рос не рядом с гопотой из социально неблагополучных семей и не с детьми кавказцев или среднеазиатских гастарбайтеров, а с детьми тех, кто относится к одному социальному классу со мной и моей семьей. По-моему, вполне понятное и закономерное желание. Разве не так?

Говоря всё это, она была абсолютно серьезна. Я тоже не стала насмешничать.

– Вопрос распадается на два, – сказала я. – Первое: почему вам кажется, что поместить ребенка в тепличные условия и отказать ему в жизненном опыте общения с другими социальными слоями – это хорошо? И второе: как, собственно, вы собираетесь добиться этого на практике? В ту же 5-ю гимназию вполне может поступить за взятку (или спонсорскую помощь) ребенок любого абрека, и вполне бесплатно – ребенок пары асоциалов со двора по прописке. В этом случае как раз логичнее была бы дорогая частная школа с негласными, конечно, но четкими правилами по национальному вопросу. Но тогда – практически неизбежное меряние гаджетами и машинами. И еще – психологическая расслабуха в плане учебы, потому что в большинстве наших (я слышала, что за рубежом дело обстоит иначе) частных школ дети чувствуют себя выключенными из жизненной гонки благодаря возможностям родителей.

– Вы так полагаете? – женщина задумалась, причем явно по поводу второй части моего вопроса.

Но мне хотелось вернуть ее к первой части.

– Почему это хорошо?

– Да потому… – решительно начала она. – Просто потому… потому что хорошо. Я не знаю, но я так чувствую.

– Правильно, – кивнула я. – Чувствуете. Со «своими» всегда комфортней. Спросите любого эмо или байкера, он вам подтвердит. Но здесь же не только времяпрепровождение, здесь еще и учеба. Вы же помните: в школе учатся далеко не только теоремам и правилам. Всему остальному учатся там же. Скажите, в каком случае есть смысл как следует, полноценно, со всеми оттенками знать один, родной язык, и совсем не учить других, иностранных?

– Но это же совсем другое дело! В современном мире иностранные языки…

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос. В каком случае?

– Если всегда жить там, где все говорят только на одном языке, – оторвавшись от бетономешалки, спокойно сказал с ковра Андрюша. – Например, у бабы Веры в деревне.

Я, не удержавшись, рассмеялась.

– Именно! Устами младенца… Если есть все шансы прожить жизнь среди носителей одного социального языка, читать и писать только на нем, общаться только в кругу его носителей и ни разу не столкнуться с жизненной необходимостью понимать иные кодовые системы (и быть понятым ими), нет никакого смысла тратить время и силы на изучение других языков. Есть ли у Андрюши шансы? И не опасно ли (давайте называть вещи своими именами!) так ограничивать его возможности приспосабливаться к меняющемуся на глазах миру?

– Я же не запираю его в клетке! – возразила женщина. – Пусть общается с «ними» (кавычки отчетливо прозвучали в ее голосе) на улицах, в кружках… гм… (ей явно пришла в голову мысль о «социально близких» кружках)… да мало ли еще где!

– Ну что ж, иностранные языки тоже можно изучать во время туристических поездок на зарубежные курорты…

– Вы передергиваете! Любой язык – это система, нужны годы… Иначе это пиджин… Мы с мужем решили: наш сын будет знать по крайней мере два иностранных языка! Но это будут не туркменский с чеченским…

– Воля ваша.