Все начинается с рассвета

– Разговор долгий, пройдемте в кабинет, – предложил он. – Присаживайтесь. Непроникающее ранение головы, нарушение кожных покровов, без нарушения целостности черепа. Пуля лишь оставила на черепе царапину. Но она не просто лишилась волос, часть кожи «скальпирована», отсюда большая кровопотеря. Шов наложили косметический, но я не исключаю возможности инфекции, отторжения. Учитывая скорость и силу пули – сотрясение мозга. Сейчас она без сознания, болевой шок, но лечение уже начали с переливания. Придет в себя, нужны будут сильные обезболивающие препараты, антибиотики, сосудистая терапия. Я так понял, у нее грудной ребенок? Кормление придется прекратить. Какой возраст ребенка?

– Пять месяцев. Она сама у нас доктор. Сообразит, что это необходимость, но может и не согласиться. Будет терпеть боль, а кормить не бросит. Определите ее в отдельную палату, пусть платную.

– Если она будет кормить, ей ничего нельзя вводить. Мы не сможем помочь ей и снять боль. Она будет терять сознание от боли, а мы будем кормить малыша. Получается замкнутый круг. Переходите на смеси, кефир. Парень уже взрослый, поймет, а вот видится с ней можно круглые сутки.

Ксению перевезли из операционной в отдельную палату. Через полчаса она пришла в себя. Увидав мужа и свекра, спросила почти шепотом:

– Что? Совсем плохи мои дела? – провела рукой по голове, ощутила повязку из бинта. – Как там Сеня? Сядьте ближе, мне трудно говорить громко, каждое слово отдается в голове.

– Ты не волнуйся, Арсений накормлен питанием. Сейчас с ним Глафира. Доктор говорит, нужно бросать кормление. Что думаешь? – спросил Виктор Иванович.

– Пригласите доктора, а сами погуляйте в коридоре, – попросила она чуть слышно.

Разговор длился минут десять. Ксению интересовали два вопроса. Степень опасности данной травмы и прогноз. Выслушав доктора, спросила:

– Что Вы решили?

– Боюсь, придется бросить кормить малыша. Антибиотики и сосудистая терапия в сочетании с обезболивающими препаратами не лучший коктейль для ребенка.

– Если перенести все процедуры на вечер, период распада и выведения препаратов к утру закончится. Как Вы считаете? Я буду сцеживать утром молоко, а между обедом и ужином кормить сына. Попробуем? Ему трудно так сразу забыть грудь,

– Вы авантюристка. Но попробуйте! Посмотрим, как пройдет сегодняшняя ночь. Меня больше беспокоит не сотрясение, а швы на Вашей голове. У нас не было времени брить всю голову, теперь надеюсь только на везение. Будет «спокоен» шов, буду спокоен и я. Держать вас насильно здесь никто не будет, но не разочаровывайте меня своими необдуманными поступками. Сами вы с этой травмой не справитесь.

Доктор ушел, а отец и сын Холодовых вошли в палату.

– Ты как, Сеня? – спросил Влад, беря жену за руку.

– Не знаю. Вы расскажите, что произошло. Вера Кузьминична позвонила в дверь, я это видела в глазок, я открыла. Вместо нее на пороге стоял Руслан. Сказал, пришел поговорить. Я была так напугана и так зла, что видимо, сама спровоцировала его. Потом звук выстрела, удар в голову, а дальше не помню.

– Если верить его словам, он не собирался стрелять, просто решил напугать. Полиция начала ломиться в дверь, может, рука и дрогнула. Попросил прощения, сказал, что заигрался и пустил себе пулю в висок на глазах моих и полиции. Соседка сразу позвонила на 02, а я, не дождавшись ответа, вернулся домой. Во дворе мы с операми и встретились. Я позвонил Глафире и Данилову. Что сказал врач?

– Череп у меня крепкий, его просто так не возьмешь, а вот с прической проблемы будут. Как тогда в детстве, после короны из репейника, – пытаясь улыбнуться, сказала Ксения. – Я поговорила с доктором. Переживем сегодняшнюю ночь, а потом посмотрим. Есть шанс принимать лечение по вечерам, а днем пару раз кормить Сеньку. Но это мечты, а реальность такова, что нужно купить питание с четырех месяцев, пюре, соки и давать по рекомендации. Справитесь?

– Справимся, не сомневайся. Главное ты поправляйся быстрее. Я зайду к доктору и поеду домой, – сказал Виктор Иванович, целуя Ксению в щеку. – Чуть не забыл, телефон! Ты Влад пока будешь здесь, поставь его на зарядку.

Виктор Иванович нашел доктора в ординаторской.

– Чем я могу помочь? Какие лекарства нужны? Что ей есть и пить можно?

– Ваша дочь мужественная женщина, но она не учла одного. Можно ненадолго задержать рвоту, скрыть тошноту, но нельзя достоверно изобразить потерю сознания, скрыть бледность, обмануть томограф. Ей не хочется бросать кормление, и она пытается казаться почти здоровой. Дождемся утра, и мне нужна будет полная картина. Как спала? Что говорила? Как себя вела? Была ли рвота, температура. Одним словом, ВСЕ!

Холодов старший позвонил Данилову, зная, как переживает отец за здоровье ребенка, рассказал последние прогнозы и уехал домой, а Влад остался с женой.

– Ты что все время молчишь? – спросила Ксения мужа.