Все Наши Мечты (СИ)

Когда Ини-Ниони покинул столик, за которым сидела Нэй-Ли, с спинке ее стула незаметно подошел Кан Хэтто, ее друг и коллега по труппе. Кан уже не первый год страдал от неразделенной любви к легендарной танцовщице. Она же не имела об этом не малейшего понятия — то ли в силу своей нечуткости, то ли по какой-то другой причине — и считала, что Хэтто к ней придирается.

— Что же вы обидели своего почитателя почем зря, — тихо сказал Кан Хэтто, возникнув у Нэй-Ли за спиной.

— Что за вздор, Хэтто! — вспылила танцовщица. — Ниони или кто-то другой… Какая разница… Если я сказала, что у меня сейчас нет времени, значит у меня нет времени… И перестаньте нести чушь!

— А может быть вы просто не способны испытывать материнские чувства к Ини-Ниони, потому что испытываете к нему какие-то другие чувства? — все также тихо проговорил её коллега.

— Что?! Хэтто, вы в своём уме? — ещё с большим изумлением воскликнула танцовщица. — Я считаю, что вы — подлый извращенец, и вам лишь бы меня задеть!

С этими словами Нэй-Ли встала со своего стула легким и одновременно весомым движением — как умела только она одна на всём белом свете — и, окинув напоследок Кана Хэтто яростным взглядом, направилась к гримерке.

"Да нет", подумал про себя оставшийся стоять танцор её труппы, "так сердятся только тогда, когда слова попадают в точку". Кан Хэтто грустно вздохнул. Похоже его опасения подтвердились.

Совершенно не подозревая о том, что он только что оказался вовлеченным в любовный треугольник, Ини-Ниони сканировал глазами публику в зале, пытаясь отыскать одного человека. Наконец за одним из столиков он заметил густые волосы и бороду профессора Беккера. Роботу очень нужно было поговорить с главой ИЦБ наедине.

Если бы он был человеком, у Ини-Ниони наверняка бы участилось сердцебиение, когда он направлялся к Хью Беккеру. Но у робота не было сердца. Всё, что он испытал в преддверие важного разговора, это мобилизацию нейронов в своей голове. Неприятное чувство сигнализировало, что он испытывает неблагоприятные эмоции. Да он и сам это знал. Но тянуть больше было нельзя. Разговор с профессором был неизбежен.

Глава III — Галатея

Профессор Беккер был занят разговором с другими создателями и не заметил как к ним подошла Ини, женский аспект Ини-Ниони. Робот знал, что профессор с большим трепетом относится к его второй ипостаси, в которую он вложил немало своего понимания того, какой должна быть идеальная женщина на его взгляд.

Конечно же Хью Беккер понимал, что Ини — всего лишь созданный им киборг. К тому же, ученому пришлось пойти на множество компромиссов: робот X-vu был не только его творением, но и гибридом из талантов и качеств сотен других людей.

Тем не менее, это не мешало главе ИЦБ испытывать теплые чувства по отношению к Ини, которую он считал чуть ли не дочерью.

— Здравствуйте, профессор, — произнес мелодичный голос Ини, когда та подошла к столику Хью Беккера.

— X-vu, здравствуй, мое сокровище! — глава ИЦБ был чрезвычайно рад наблюдать робота вблизи, а не на сцене. Он по-прежнему называл Ини-Ниони не иначе как X-vu. Некоторые считали, что он делал это оттого, что не хотел подчеркивать разницу между разными аспектами робота. Сам же ученый отказывался анализировать эту свою привычку и всякий раз отмахивался от очередного вопрошающего, который хотел знать "почему?"

Профессор Хью Беккер, глава Исследовательского Центра Беккера, был из разряда ученых, про которых говорят "не от мира сего". Порой он поражал коллег своей способностью видеть суть вещей и чуть ли не предугадывать будущее. В иных же случаях окружающие изумлялись его крайней наивности и непрактичности.

У профессора были густые, слегка вьющиеся волосы каштаново-рыжего цвета и аккуратная не длинная борода похожего оттенка. Несмотря на преклонный возраст, у него практически не было седых волос. Подчиненные, которые прекрасно знали постоянную занятость профессора и его вечную сосредоточенность на очередной проблеме, угрожающей принять глобальные масштабы в любую минуту, шутили, что "его волосам было просто некогда поседеть."

— Профессор, не могли бы мы с вами поговорить наедине? — спросила Ини.

Хью Беккер удивился, заметив слегка растерянное — и как-будто потерянное — выражение лица робота, которое ему вовсе не было присуще.

— Конечно, — ошарашено пробормотал он. — Когда, мое сокровище, сейчас или позже?

— Можно и сейчас, если у вас есть время.

— Конечно, пойдем.

Робот Ини-Ниони был запрограммирован испытывать большое почтение и благодарность к своим Создателям. Тем с более неприятным чувством Ини осознавала, что вынуждена будет расстроить профессора, сообщив ему о своей проблеме. Но делать было нечего.

Хью Беккер и Ини-Ниони поднялись на лифте на двадцать восьмой этаж, где были временные апартаменты профессора. Он часто останавливался в Десяти Китах, и в гостинице держали специально обустроенную под него комнату.

На столе в вазе стояли свежие герберы — профессор их очень любил. Он предложил Ини присесть и они расположились друг напротив друга в комфортных креслах.