Все не так

— Слушай, извини, я только-только из сервиса. Прикинь, еду, а сзади дым валит. Ну, думаю, кобздец, щас взлечу на воздух. Думал, масло. Но оказалось, тосол. Дохнет моя старушка, пора новую покупать. Ну, как съездил?

— Нормально, я из автомата, так что при встрече расскажу. Ну ты даешь, хоть бы сам приехал, без машины. Я ведь жду, как дурак.

— Да я думал, ты давно уже дома.

— Ну щас, мы ж договаривались. Вдруг ты где-нибудь застрял по дороге?

— Ладно, не дуйся. Бери такси и приезжай ко мне.

— Хорошо, жди.

Валера повесил трубку с мстительным желанием, чтобы и Артур его подождал, помучился. Такси, еще чего. Не было бы дождя, он бы пошел пешком. Вдруг в темноте возник яркий прямоугольник света: девица из палатки смела с порога мусор и с совком прошествовала прямо к Валере. Диковато взглянув на него, высыпала содержимое совка в урну рядом с Валериной ногой и развернулась. На Валеру вдруг напал идиотский задор. Он склонил голову набок и сытенько протянул, подражая знакомым ловеласам:

— А чего это вы так испугались, девушка? Я что, такой страшный?

— Я не испугалась.

— Я же видел, испугались. Постучал, а вы аж подпрыгнули. Что-то крамольное писали?

— Я не писала, я рисовала. Хочешь… хотите посмотреть?

Предложение было таким неожиданным, что Валера не нашелся, что ответить. Девушка просто направилась к своей палатке, а он молча пошел за ней. Остановился на пороге и робко спросил:

— Что, можно заходить?

— Заходи… те.

Валера благодарно улыбнулся и шагнул в душноватое тепло. Закрыл дверь и огляделся. Девушка кивнула на гвозди в стене и сказала:

— Куртку можете повесить вон туда.

— Не надо на «вы». Меня зовут Валера. А вас?

— Саша. И меня не надо на «вы».

— Александра. Красивое имя. А ты не боишься приглашать незнакомых людей? Вдруг я вор и заберу у тебя всю выручку?

— Ты не вор. Садись вон туда.

Валера послушно опустился на табуретку и удивился той нетерпеливой небрежности, с которой Саша сказала: «Ты не вор». Как будто она его давно знает и отмахивается от глупых шуток. Тем временем Александра выдернула из розетки шнур от допотопного чайника, который уже вовсю кипел, и разлила кипяток по кружкам. Бумажные пакетики чая моментально всплыли на поверхность и стали распространять вокруг себя янтарно-коричневое облако. Разомлевший от тепла Валера залюбовался этой картинкой.

— Вот, — сказала Саша и сунула ему под нос листок с нарисованным по плечи мужчиной в темном капюшоне.

— Красиво, — вежливо откликнулся Валера.

— Вот это я рисовала, когда ты постучал. Не то чтобы испугалась. Просто немножко удивилась.

— А-а-а, — наконец-то понял он, — ясно. А что, похоже. И в капюшоне. Понимаю твой испуг: как будто привидение увидела.

— Теперь я вижу, что не очень похоже. Только капюшон и ямочка.

— Да, ямочка, — рассеянно потеребил подбородок Валера. Он понял, что это не взгляд у нее такой дикий, а глаза — раскосые, очень светлые и наверняка близорукие, поэтому получается, что она смотрит в упор и даже немного сквозь собеседника.

— Что? У меня грязь на лице?

— Нет — нет. Я просто засмотрелся. У тебя красивые глаза. Наверное, предки восточных кровей были? — Тема кровей была у Валеры одной из любимых.

— Бабка мордовка.

— Насколько я знаю, мордва внешне ничем не отличается от славян.

— Тогда татары. Копни любого русского, а там татарин.

Валера рассмеялся и взял двумя руками горячую кружку. Саша впервые улыбнулась и тоже взяла свою кружку. Улыбка делала ее похожей на мальчишку: озорной прищур, чуть неровные зубы. Некоторое время молча пили чай и поглядывали друг на друга, не стесняясь. Потом она решительно поставила кружку на стол, сняла огромную мохнатую кофту и осталась в облегающей черной водолазке и серой юбке до колен. Пока она возилась, раскладывая по местам какие-то мелочи, он разглядывал ее фигуру. Валера был современным парнем и старался следовать моде. Нынешняя мода предписывала считать красавицей тощую длинную девицу с толстыми губами. Кряхтя, Валера принимал этот образ, но в глубине души его тянуло к другому типажу.

Он, например, не любил высоких, хотя сам был довольно рослым. Он считал, что после метра семидесяти в женщине пропадает определенная легкость, побуждающая желание взять на руки, побаюкать. Его пугали дылды, даже худые. Валере по душе были женщины среднего роста или чуть ниже, нравились пышные груди, бедра, соблазнял маленький округлый животик. Поэтому вид Саши в облегающей одежде был настоящим праздником для глаз. Он впитывал в себя каждый изгиб, каждую выпуклость ее крепкого, упругого тела, мысленно гладил пышную грудь, гибкую спину, обхватывал тонкую талию, проводил ладонями по круглым бедрам и плотным, словно литым, ногам. Тело Валеры вторило этим мысленным прикосновениям томной дрожью.