Все нечестные святые

В единственном фильме, который Хоакину удалось посмотреть в 1961 году, один герой носил рубашку именно так, и молодой человек поклялся воссоздать тот образ на самом себе. У его ног выстроился целый лес бутылок из-под газировки, наполненных водой. Хоакин до дрожи боялся обезвоживания и, чтобы справиться с этой фобией, постоянно носил с собой запас воды на несколько дней.

С наступлением темноты Хоакин Сория становился другим человеком. В колесившей по пустыне передвижной радиостанции он называл себя Дьябло Дьябло. И мать, и бабушка Хоакина были бы глубоко шокированы, узнай они об этом диджейском псевдониме, потому-то на него и пал выбор. Вообще-то, подобная смелость немного шокировала самого Хоакина. Чувство близкой опасности приятно щекотало нервы всякий раз, когда он произносил эти два слова, ибо в душе его жило суеверное убеждение, что дьявол и впрямь может явиться, если в третий раз прошептать «дьябло».

Вот чего хотел Хоакин Сория: стать знаменитым. Вот чего он боялся: умереть в одиночестве на испепеляющем песке, за пределами Бичо Раро.

– …новые песни и мечты, – продолжал голос Дьябло Дьябло, – самые горячие мелодии шестьдесят второго, от Дель-Норте до Бланки, и от Вилла-Гроув до Антонито, музыка, которая спасет ваши души.

Двое других находившихся в кузове кузенов, Беатрис и Даниэль, подняли брови. Подобная заявка на покрытие всей долины Сан-Луис попахивала явным обманом, но интересы Хоакина тяготели скорее к вещам приятным, пусть и воображаемым, нежели к тому, что существовало на самом деле. Да, их радиостанция не покрывала всю долину, но как прекрасен был бы этот мир, если бы она ее покрывала!

Даниэль чуть пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее. Кузены сидели в кузове грузовичка, почти соприкасаясь коленями, и из-за этой вынужденной тесноты длинная ступня Даниэля нечаянно сдвинула с места одну из бутылок с водой. Металлическая крышечка ударилась об пол, заплясала на горлышке – как нарочно, того и гляди откроется. Лежавшие на полу провода шарахнулись в разные стороны, спасаясь от воды. Казалось, беда неминуема. Хоакин схватил бутылку и погрозил ею Даниэлю.

– Не сломай грузовик, – предупредил он. – Машинка новая.

Грузовик был далеко не новый, а вот статус радиостанции для него действительно был в новинку. До того как на грузовик обрушилась такая ответственная роль, им пользовалась семья сестры жены брата Аны Марии Сория, чтобы развозить братьев Алонсо с покрасочных работ по барам. От такой скукотищи грузовик устал и сломался, а поскольку братья Алонсо предпочитали красить и пить, вместо того чтобы поднять грузовичку настроение, машину бросили зарастать сорняками. По правде говоря, за это время грузовик собрал столько влаги, что хватило бы на маленькое болото, на его крыше и капоте быстро разрослись тимофеевка и осока, и машина возвышалась посреди пустыни, точно огромная болотная кочка. Животные приходили издалека, преодолевая много миль, чтобы только пожить в этом оазисе: сначала бобер, потом двенадцать леопардовых лягушек, чье кваканье походило на скрип кресла-качалки, потом – тридцать форелей-головорезов, которые так жаждали обрести новый дом, что пришли к грузовику через всю долину. Довершило картину прибытие четырех дюжин канадских журавлей ростом с человека, только шуму они производили в два раза больше. Из-за царившего в этом болоте гомона никто не мог заснуть ни днем ни ночью.

На Беатрис возложили задачу разогнать животных.

Тогда-то она и обнаружила под всем этим разнообразием грузовик. Беатрис восстанавливала грузовик медленно, поэтому животные выселялись постепенно, и новая топь едва ли заметила, что ее попросили на выход. Вскоре большинство членов семьи Сория вообще забыли про шум; даже сам грузовик почти исчез из их памяти. И хотя на деревянном полу до сих пор краснели круги ржавчины, оставленные банками с краской, единственным воспоминанием о том времени, когда грузовик был маленькой экосистемой, служило яйцо, которое Беатрис обнаружила под педалью газа. Огромное, размером с кулак, пятнистое, словно луна, и легкое, как воздух. Беатрис сделала для него гамак из тонкой сетки для волос и повесила в кузове грузовика – на счастье. Теперь яйцо раскачивалось туда-сюда над радиопередатчиками времен корейской войны, полученными через третьи руки кассетными магнитофонами, сломанными проигрывателями пластинок, перегоревшими лампочками, резисторами и конденсаторами.

Дьябло Дьябло (Дьябло!) тихо, проникновенно вещал:

– Затем вас ждет кое-что из творчества группы The Drifters – мы послушаем песню Save the Last Dance for Me… но мы на этом танцевать не заканчиваем, поэтому оставайтесь с нами.