Всё от земли

— Первый, говоришь? Тогда вовсе засыпай. — Полежал там, подумал, кто же из них в дураках оказался, и решил, что Васька. — Долин! А ведь дурак-то ты!! Нет, не дурак — завистник.

— А вот завистники только и хоронят заживо умных.

Но этого Губерния уже не расслышал. Он вдруг вспомнил, что никакого сигнала не предусмотрено, когда начинать, полезь раньше времени — скажут, проспорил.

— Ладно, подожду, пока дышится.

А наверху там вставало солнце, на конотопистой дорожке к кладбищу появлялись люди, торопились Григоров и Долин зарыть могилу хотя бы вровень с краями.

— Васька, бежим, старух вон леший несет. Не вылезет Губерния — тюрьма нам: задохнется — и откопать не успеем.

Похватали инструмент, кошелку с водкой — и как тетерева по кустам, а старушки с кузовками и котомками в руках божьими коровками вползали вереницей в кладбищенскую калитку, замечали свежую землю и, переглядываясь, грудились у незавершенной могилы.

— Это чья ж такая брошенная, вчера не было ее.

— Была, не ночью ж хоронили, ночью только ведьмы чертей в колодах хоронят.

И вспучилась и разверзлась земля, обнажив эту самую чертову колоду, дружно ухнули и окрепли ногами бабульки, бросая костыльки и перемахивая через барьер ограды. И нигде никого.

И отдыхая после сиюминутного того света, Ефим Губерния по-детски улыбчиво радовался вечному этому, воспринимая и само кладбище не как мертвое царство, а как царство живое.

— Эх, надо было со всей деревней поспорить…

О чем?