Всё перемелется в прах (СИ)

Его лицо аж исказило от злости, в глазах заблестела ярость, которую оказалось довольно просто разжечь небрежными словами. Поддавшись этому чувству, становишься слеп ко всему прочему, это я прекрасно знала по своему опыту. Злость и во мне шипела из-за боли, которая переполняла тело, а удар о здание послужил хорошим шлепком по самообладанию.

Тот, кто бездумно использует свою злость, проиграет, поддавшись провокации. Это первый урок, который преподала мне Унохана-сан в первом тренировочном бою. Словами ей не удалось раззадорить меня, даже обвинениями в предательстве или малодушии, а вот то, как она раз за разом бросала меня лицом в грязь, била, швыряла, оставляла следы от меча — взбесило моментально. Взбесила собственная слабость, что я не могла подняться на ноги и принять достойно хоть один удар.

Второй урок оказался куда более простым… и от этого не менее сложным. Чтобы научиться искусству убивать, требовалось следовать всего двум правилам. Всегда атакуй так, не словно пытаясь убить, а в действительности желая убить. Никаких попыток. Настроиться на убийство, и никаких иных вариантов. А злость, что разгоралась и служила катализатором к тому, чтобы потерять голову, вполне хорошо душила совесть и сожаления. Это могло помочь на первом этапе, но служило лишь временной мерой.

Искусство убийства следовало бок о бок с единой истиной — это готовностью умереть. Сражаться, не жалея жизни, не жалея тела. Идти со смертью рука об руку, балансировать на тонком лезвии ее меча.

Я помню все, что произошло за минувший месяц. Как ваш меч, Унохана-сан, пронзал мое тело, наносил порезы, слизывал кровь с кожи. Как ваши руки душили меня, вызывая дикий ужас и панику, оставляя пунцовые синяки на шее. Побороть страх перед смертью… или же сломаться, пав его жертвой — меня ждало два пути.

И каждый раз я ломалась после встречи с вами, Унохана-сан… каждый ебанный раз. Дрожала, плакала. Меня тошнило. Я не могла сосредоточиться на работе. Мне с трудом удавалось притворяться, что все хорошо. Люди думали, что я продолжала бояться Айзена и того, как он поступил со мной… Думали, что я избегаю их, потому что мне противна их жалость.

Отчасти это так. Но я чуть ли с ума не сошла от страха перед тем, чтобы брать меч и возвращаться к вам, заставлять себя через силу. Вы чуть-чуть, и сделали бы из меня сломанную куклу, которая не то что приходить в ярость уже не способна, но и просто держать меч в руках без дрожи.

Я так даже Айзена не боялась.

Я так никого, блять, не боялась… И в какой-то момент поняла, что не буду. Вы станете для меня страхом, Унохана-сан. Возможно, когда-нибудь, я овладею мастерством убийства и наслаждения боем не только в те моменты, когда мне срывало голову от адреналина. Сейчас вы помогли мне добиться куда более важной вещи — потерять страх перед любым, кроме вас.

— Серо!!!

В свой крик, казалось, Гриммджоу вложил не меньше злости и силы, чем в концентрированный удар жгучей реацу, хлынувший в мою сторону. Алая стена, от которой воздух раскалялся в мгновение ока, напоминала прикосновение адского пламени, которое в первый миг поразило меня. И, наконец, заставило почувствовать желанный трепет в груди.

— Кё: кан… Тобимару.

Защитившись от удушающей энергии серо барьером из реацу, я бросилась навстречу атаке, буквально нырнув в нее с головой. Это действительно напоминало прыжок в кислотное озеро, несмотря на защиту, кожу беспощадно жгло, а старые раны пылали огнем. И тем не менее боль напоминала, что я жива, что пока дышу, могу сражаться. Без риска… не добиться цели…

Сосредоточив силы в изменившемся клинке, заставив огонь пробежать по лезвию, я замахнулась и рассекла серо, направив в ответ сгусток пламени и, заодно, разбив атаку противника. Вылетев из алого зарева с занесенным над головой вакидзаси, я прочувствовала весь жар от того, сколь остро во мне разгорелся адреналин, притупляя боль.

Не смотря на увечья, несмотря на опаленную кожу.

Видеть недоумение во взгляде противника от безрассудного хода, что позволил мне приблизиться максимально близко, стало высшей наградой.

— Перемалывай, — призвала я Тобимару, резко спустив с клинка огненный залп, разразившийся высоким звуком, напоминающим крик из преисподней.

Попав под прямую атаку, застигнутый врасплох, Гриммджоу успел лишь выставить перед собой руки в защите от ослепительной вспышки пламени. Я не обманывалась, что это существенно навредит ему, но атака выглядела эффектно. Что плохо. Атакуй, словно желаешь убить — проще сказать, чем сделать.

Отпрыгнув и дождавшись, когда пламя угаснет и растворится облаком дыма, обнаружила, что удар все же задел аранкара — его руки и грудь покрылись багровыми ожогами. Выждав мгновение, парень опустил руки и одарил меня хищным взглядом, в котором оказалось куда больше холодной злости, чем пьянящей разум ярости.

Тихо засмеявшись, Гриммджоу хищно улыбнулся. А затем и вовсе сорвался на громкий смех.

— Великолепно, шинигами! Теперь ты стоишь того, чтобы тебя убить! Я искромсаю твое тело, не оставлю от тебя и следа, ты, мелкая тварь!..

— Спрячь свой меч, Гриммджоу.