Всё перемелется в прах (СИ)

— Я — военный потенциал пятого отряда. Я и ты, — жестко констатировала я. — Если мы с тобой не справимся, то, думаешь, новички смогут?

С таким утверждением Синдзи не рискнул поспорить, и раз его так тянуло гордо защищать Серейтей, то пойдет со мной в первых рядах. Только странно, что его толкало на подобные подвиги, учитывая, что сотню лет назад Совет 46-ти списал его, как потенциальную угрозу. И эти законы он хочет защищать? Или же его до сих пор слепила ненависть к Айзену, чтобы ставить мне палки в колеса под любым предлогом?

— Офицеры Окита и Сенджумару, — обратилась я к мужчинам, — за вами остается защита штаба, а также находящийся здесь молодняк. Скоординируйте действия с нашими экспертами кидо и поставьте защитные барьеры, также подключите к этому тех новичков, которые пришли к нам пару месяцев назад. Пусть держат оборону дополнительным барьером внутри штаба. Я попросила капитана Унохану направить нам небольшой отряд медиков. Штаб пятого отряда также будет служить убежищем для раненных шинигами.

Переведя дух, продолжила:

— Что касается обороны, то здесь действуем, как обговаривали. Все помнят, в какой разбивке работаем?

Получив в ответ одобрительные кивки, заметила, сколь мрачно сощурил глаза Синдзи, и не без причины. Единодушная поддержка шинигами делала его белой вороной, он и сам уже понял за минувшие два года, что выполнял номинальную роль надсмотрщика.

Поначалу многие в пятом отряде относились ко мне с подозрением после вступления в должность капитана, Окита не раз говорил, что вернуть былое доверие будет непросто. Речь тут даже не о серых кардиналах Айзена. Люди не знали, что от меня ожидать, на чьей я стороне играла — была шпионом Айзена или же теневой фигурой Готей 13. Но не это мне было важно показать им, а свое искренне желание стать хорошим капитаном. Стать для них опорой. Чтобы они стали опорой для меня…

— Хорошо, тогда, соберите ваши группы и обговорите…

Духовное давление я почувствовала секундой раньше, прежде чем к улице привлек внимание оглушительный грохот. От его звука у меня сердце камнем упало в пятки.

— Что это?!

— Неужели враг уже напал?

— Проклятье! Капитан, нам выдвигаться?.. Капитан? — повторно окликнул меня Окита.

— А, да. Да, выдвигайтесь, действуем согласно плану! Защитите наших людей!

— Да!

Дождавшись, когда офицеры покинут кабинет, я обернулась к окну, за которым полыхали ярко-лазурные столбы света. Сердце бешено застучало в груди. Проклятье… почему? Почему я так боюсь? Хватит. Возьми себя в руки.

— Что? — заметив, что Синдзи остался стоять на месте, да буравил меня недовольным взглядом, я ожидала услышать очередное осуждение в свой адрес.

Тяжко вздохнув, мужчина, тем не менее, сообщил:

— Я понимаю, что тебе нет дела до Готея и остальных шинигами, кроме своего отряда, но… скажу тебе очевидную вещь. Всех ты не спасешь, поэтому тебе же будет лучше отказаться от наивной привязанности. Уж извини, Момо, но иначе ты не потянешь должность капитана.

Все верно. Должность капитана предполагала быть не столько справедливой, сколько жесткой и хладнокровной в своих решениях. И тем не менее…

— Если я не могу спасти всех, то попытаюсь спасти хотя бы своих, — упрямо прошептала я в ответ и, направившись в сторону выхода, добавила: — Идем.

Скинув с плеч хаори и обвязав вокруг талии за рукава, попутно стянула с руки защитную перчатку, чтобы сохранить одежду от беспощадного пламени. За два года рука так и не изменилась, я успела привыкнуть к мутации в отличие от тех, кто видел ее нечасто. Синдзи, например, рефлекторно кривился, явно вспоминая бой в Каракуре.

Забравшись на крышу соседнего здания, мы с мужчиной осмотрелись, заприметив ближайший очаг вражеской энергии, подле которого еще не появилось ни одного из старших офицеров или капитанов. Во дворе штаба люди носились, очертя голову, и лишь когда мастера кидо заняли позиции, возводя барьеры, я немного успокоилась.

— Ну что?

Мысленно поблагодарив Синдзи, что он не стал меня гнать розгами, позволив эту минутную слабость, я указала вперед.

— Там несколько врагов, чувствую трех, — сообщила я, а затем указала на очаг духовной энергии в двухстах метрах левее. — А там пятеро. Я пойду туда, а ты займись тремя.

— Вместе не хочешь поработать, да?

— Если буду подыхать, то, желательно увидеть твою морду, спешащую на помощь.

— Ну уж постарайся не подохнуть, — едко усмехнулся мужчина, — я, скорее, побегу спасать наших офицеров, чем тебя.

— И на том спасибо, — лишь кивнула я. — Идем.

— Ага.

Я понимаю, почему эта битва пугала меня куда сильнее сражения при Каракуре, несмотря на известный исход. Здесь мне не отсидеться в стороне, здесь не на кого положиться. А самое печальное — я не видела достойной цели жертвовать собой в начавшейся битве. Сражении ни за что. Не за те идеалы, которые я считала правильными… и в то же время, если не противостоять противнику, нас пождет участь куда более плачевная, чем обычное поражение.