Все под контролем. Моя эпичная история в геймдеве

Одним из первых таких игроков был Dr. Disrespect, крайне популярный интернет-персонаж. Он постоянно заходил в Radical Heights и совершенно искренне наслаждался игрой. Каждый его стрим приводил к скачку онлайна… и наполнял наши сердца надеждой. Ежедневно у нас набиралось несколько тысяч игроков – не слишком много и все еще недостаточно, чтобы держать студию таких размеров на плаву, но с этим хотя бы можно работать. Для подобного ширпотреба можно выпускать новый контент гораздо быстрее, чем для LawBreakers. Как-то раз ко мне зашел Джо и спросил, видел ли я статистику – наша игра вышла на первое место по просмотрам на Twitch!

Мы уловили паттерн. Каждый раз, когда падали сервера Fortnite, люди шли в Radical Heights

. Она им нравилась.

* * *

А потом появились читеры. Когда на рынке выходит новая игра, стримеры, инфлюенсеры и журналисты уже тут как тут. Им не терпится пощупать и оценить свежую франшизу. Но есть и другая группа – с другой мотивацией. Это читеры – люди, которые занимаются тем, что уничтожают новые игры. Целыми днями они бродят по пляжу, чтобы раздавить еще какой-нибудь замок из песка – совсем как хулиганы из рекламы Чарльза Атласа[44].

Они нашли Radical Heights, и внезапно мы увидели игроков, которые перемещаются по миру с четырехкратной скоростью, проходят сквозь цели и стреляют с нечеловеческой точностью. Геймплей превратился в хаос. Торопясь, мы выпустили игру без античита и теперь расплачивались. Один поклонник прислал мне скриншот сообщения с 4chan: «Античит? Нету. Пацаны, вы знаете, что делать!» А вот другое сообщение: «Блезински еще там? Давайте похороним пид*ра». Это всего лишь два поста из множества, но ущерб оказался слишком велик. Наш онлайн рухнул.

Оставался последний шанс. Джо поехал на GDC и встретился с руководством Twitch. Платформа согласилась устроить мировой турнир по Radical Heights,

в котором топовые стримеры будут сражаться за призовой фонд (его тоже предоставит Twitch). Турнир назначили на начало мая.

А потом Epic анонсировала празднование нового сезона Fortnite в коллаборации с выходящим фильмом Marvel «Мстители: Война бесконечности». Ивент должен был пройти в тот же день, что и наше мероприятие. Не было никакого смысла притворяться, будто мы сможем конкурировать.

– Никто не станет смотреть турнир на Twitch, – сказал Джо.

У меня все сжалось внутри.

– Согласен, – выдавил я.

– Клифф, деньги на аренду помещения заканчиваются. Это безумно дорогое место. Мы теряем сотрудников направо и налево. Пора.

Действительно пора. 14 мая 2018 года мы выдернули вилку из розетки.

* * *

Джо с адвокатами постарались обеспечить достойное пособие для наших оставшихся сотрудников. Двухнедельная зарплата плюс медицинская страховка на два месяца – самое большое, что мы могли предложить. Все это время Лорен не отходила от меня ни на шаг. Мы засели дома. Готовили рагу и такос, уютно устроившись перед телевизором. Залпом проглотили «Силиконовую долину». Мне пришлось отвернуться на моменте, когда персонаж Томаса Миддлдитча блюет в мусорную корзину перед тем, как сообщить подчиненным о банкротстве.

Прежде чем закрыть наши двери навсегда, Джо отвел меня в сторонку на пару слов. «Слушай, я понимаю, как это все нелегко, – сказал он. – Очень тяжело. Но ты должен собой гордиться. Ты основал студию. Ты собрал лучших ребят в индустрии. Ты выпускал игры. И остался другом для всех. Никто не нажил здесь врагов. Студия провалилась, но ты – нет. И никто из нас не провалился».

Boss Key прожила четыре года, с 2014-го по 2018-й. Я не хочу устраивать похороны. Пусть она останется у всех в памяти, как яркая попытка. В последние дни ее существования мы с Лорен зашли в офис попрощаться с местом и нашими с ним воспоминаниями. Я бродил в тишине и ощущал самые разные эмоции. В основном грусть. Место будто говорило со мной, шептало слова Клементины из «Вечного сияния чистого разума»: «Не забывай меня. Попытайся». Все шло хорошо, пока не перестало. И вдруг я закончил этот разговор. По студии разнесся мой дикий крик: «Сука!»

Конечно, потом я успокоился и извинился перед Лорен. «Само вырвалось. Мне нужно было выплеснуть эмоции».

Как же хотелось вернуться домой. Я потерял его однажды, когда умер отец, и затем обрел снова. Теперь дом – это все, что у меня есть. Только его я хотел и только в нем нуждался. Через пару дней у меня на теле появилась новая татуировка – древний ключ и надпись под ним старым типографским шрифтом: «Наконец-то дома».