Все предельно

Голова прочистилась, сильный запах серы и поднимающийся от горящей рубашки жар тому поспособствовали, но в гостиной по- прежнему присутствовали безумные мавританские мотивы. Конечно, не мавританские, это определение и близко не подходило, но не было другого слова, которое хоть в малой степени описывало происшедшее здесь… по-прежнему происходящее. Он находился в меняющейся на глазах, гниющей пещере, пол, стены и потолок которой находились в непрерывном движении, изгибались под немыслимыми углами. Дверь в спальню теперь вела в во внутреннюю камеру саркофага. По его левую руку, стена, на которой висел натюрморт, наклонялась к нему, шла трещинами, напоминающими большие рты, открывающиеся в мир, из которого приближалось нечто. Майк Энслин слышал его слюнявое, алчное дыхание, в нос бил запах чего-то живого и опасного. Почти такой же запах шел из львиной клетки в…

Языки пламени, начавшие лизать подбородок, оборвали мысль. Жар горящей рубашки вернул его в реальный мир, и, учуяв запах загоревшихся на груди волос, Майк вновь рванулся по ковру к двери в коридор. Стены с жужжанием завибрировали. Желто-оранжевый свет достиг пика яркости, словно чья-то рука до предела повернула невидимый реостат. На этот раз, когда он добрался до цели и повернул ручку, дверь открылась. Словно нечто потеряло всяческий интерес к горящему человеку, возможно, не любило жареного мяса.

3

Популярная песня пятидесятых утверждала, что любовь заставляет мир вращаться, но на роль движителя куда больше подходит совпадение. Руфус Диаборн, который занимал номер 1414, работал коммивояжером в компании «Швейные машинки Зингера». В Нью- Йорк приехал из Техаса, чтобы переговорить с руководством компании, о переходе на управляющую должность. Так вот и вышло, что спустя девяносто лет после того, как первый жилец номера 1408 выпрыгнул в окно, другой продавец швейных машинок спас жить человеку, собиравшемуся написать главу книги о гостиничном номере, в котором обитали призраки. Возможно, это преувеличение. Майк Энслин мог выжить, даже если бы в коридоре никого не оказалось, в частности, коммивояжера, который возвращался в свой номер с ведерком, полным кубиков льда, которые выдал ему морозильный автомат. Однако, горящая на теле рубашка — не шутка, и Майк наверняка получил бы более серьезные и глубокие ожоги, если бы не Диаборн, который думал быстро, а действовал еще быстрее.

Надо отметить, Диаборн и сам в точности не помнил, как все произошло. Он придумал достаточно связную историю для газет и телевидения (роль героя ему очень даже приглянулась, опять же, она улучшала его шансы на высокую должность), и он отчетливо помнил, как в коридор выбежал объятый огнем человек, но после этого все ушло в туман. Он пытался восстановить цепочку событий, но получалось плохо. Так бывает, когда утром, с сильного похмелья, стараешься вспомнить, чтобы же ты учудил прошлым вечером.

В одном он, правда, был уверен, но репортерам об этом ничего не сказал, потому что не мог найти логического объяснения. Крик горящего мужчины с каждым мгновением прибавлял в громкости, словно он видел перед собой не человека, а стереопроигрыватель и кто-то поворачивал и поворачивал верньер звука. Выскочивший в коридор мужчина орал на одной ноте, но все громче и громче. Как такое могло быть, Диаборн понять не мог.

Но в тот момент он об этом и не думал. Бросился к горящему человеку с ведерком, полным кубиков льда. Этот мужчина («У него горела только рубашка, я это сразу понял», — рассказывал Диаборн репортерам) ударился в дверь напротив той, из которой выбежал, его отбросило назад, он покачнулся, упал на колени. В этот самый момент к нему подскочил Диаборн. Уперся ногой в плечо, толчком уложил на ковер. А потом вывалил на него содержимое ведерка.

Все это он уже помнил достаточно смутно. Правда, в памяти отложилось, что горящая рубашка излучала слишком уж много света, желто-оранжевого, напомнившего ему о путешествии в Австралию, куда он с братом ездили два года тому назад. Они взяли напрокат внедорожник и пересекли Великую австралийскую пустыню (некоторые туземцы, как выяснили братья Диаборны, называли ее Великим австралийским гнездом содомитов). Поездка удалась, впечатлений осталась масса, но иной раз было страшновато. Особенно у большой горы в центре пустыни, Айерс-Рок.[13] Они подъехали к ней на закате солнца, и свет на высеченных на ее отвесных склонах мужских лицах… горячий и странный… заставлял подумать о том, что он вовсе и не земной…

Он опустился на колени рядом с уже не горящим, а дымящимся, засыпанным кубиками льда мужчиной, перевернул на живот, чтобы погасить несколько язычков огня, добравшихся до спины. При этом заметил, что левая сторона шеи сильно обгорела, так же, как и мочка уха, но в остальном, остальном…