Все предельно

Я кивнул — с таким видом, точно это имя мне что-то говорило. Позже выяснилось, что Волни Дэвис был членом банды Ма Баркера. Очень славный оказался парень. И Док Баркер — тоже. А подружка Волни носила прозвище Крольчиха. Прозвали ее так потому, что эта дамочка несколько раз сбегала из тюрьмы с помощью подкопа. И вообще она была самой крутой из всех. Козырная дамочка, иначе не скажешь! Она единственная из всех согласилась помочь нашему бедному Джеку. Ни от кого другого не было толку — ни от всех этих торговцев пилюлями, ни от хирургов, которые только и умели, что измываться над физиономиями актеров, и уж определенно — ни от доктора Джозефа Морана (он же Сопляк, он же Недоносок).

Баркеры были в бегах после неудавшегося киднепинга. Сам Ма Баркер давным-давно смылся — кажется, во Флориду. Их притончик в Авроре был не бог весть что — четыре комнатушки, никакого тебе электричества, сортир во дворе. Но все равно лучше, чем комната в салуне «Мерфи». Ну и, как я уже сказал, подружка Волни по крайней мере хоть старалась что-то сделать для нас. Мы находились здесь уже вторую ночь.

Она расставила вокруг кровати керосиновые лампы, потом простерилизовал а нож для чистки картофеля в котелке с кипящей водой.

— Если вам, ребятишки, вдруг приспичит блевануть, — предупредила она, — постарайтесь потерпеть до тех пор, пока не закончу.

— За нас не переживай, — сказал Джонни. — Мы будем о'кей, правда, Гомер?

Я кивнул, но без особой уверенности. Меня уже начало подташнивать при виде всей этой подготовки. Джек лежал на животе, повернув голову набок, и что-то бормотал себе под нос. Не умолкал ни на секунду. Что бы ни происходило, для него комната была наполнена людьми, которых видел только он.

— Надеюсь на это, — сказала Крольчиха. — Потому как если начну, обратной дороги уже не будет. — Тут она подняла голову и увидела стоявшего в дверях Дока. А рядом — Волни Дэвиса. — Вали отсюда, лысый, — сказала она Доку. — И не забудь прихватить с собой Большого Вождя.

Волни Дэвис был таким же индейцем, как я — китайским императором, но его вечно так подкалывали, потому что вырос он среди чероки. Еще мальчишкой он стырил пару башмаков, и какой-то умник судья влепил ему за это три года тюрьмы. С этого и начал Волни Дэвис свой путь преступника.

Волни с Доком вышли. Как только они скрылись из виду, Крольчиха решительным движением сделала на спине Джека надрез в виде буквы «X». Колени у меня подогнулись, я просто был не в силах видеть все это. Я держал Джека за ноги. Джонни сидел рядом, в изголовье, и бормотал какие-то слова утешения, но это не помогало. Когда Джек начал орать, Джонни накрыл ему голову кухонным полотенцем и кивком дал Крольчихе понять, чтобы продолжала. А потом все время гладил Джека по голове и говорил, чтобы тот не волновался, все будет просто чудесно.

Ох уж эти Крольчихи! Почему-то женщин принято называть хрупкими созданиями, но про нашу подругу сказать этого было никак нельзя. Да у нее даже рука ни разу не дрогнула, честное слово! Из надреза хлестала кровь, то алая, то с черными сгустками, а она врезалась в рану все глубже, и вот наконец из нее пошел гной. Желтовато-белый, но попадались в нем крупные зеленые сгустки, и все это было очень похоже на сопли. Короче, кошмар какой-то!.. Но когда она добралась до легкого, вонь стала просто невыносимой. Наверное, в тысячу раз хуже, чем во Франции во время газовой атаки.

Джек судорожно и со свистом втягивал воздух. В горле у него клокотало, те же звуки доносились и из легкого.

— Тебе лучше поспешить, — заметил Джонни. — У него утечка, как в воздушном насосе.

— Без тебя знаю, — огрызнулась Крольчиха. — Пуля засела в легком. А ну-ка, держи его крепче, красавчик!

Вообще-то Джек не слишком сильно брыкался. Здорово ослаб за последнее время. И посвистывание становилось все тише и тише. В комнате было чудовищно жарко — из-за расставленных вокруг постели керосиновых ламп. К тому же они нещадно коптили, и эта вонь смешивалась со страшным запахом гангрены. Надо было открыть окно перед тем, как начинать операцию, но мы не догадались это сделать и теперь в любом случае было уже поздно.

Крольчиха запаслась целым набором щипчиков, но ей никак не удавалось ввести их в рану.

— Мать твою! — выругалась она, отшвырнула щипцы, а потом запустила в кровавую рану всю пятерню и стала шарить там. И вот наконец нашла пулю, подцепила ее, выдернула и бросила на пол. Джонни наклонился, чтобы поднять, но она строго заметила: — Успеешь забрать сувенир, красавчик. Лучше держи своего дружка, и крепче!

Она принялась запихивать в рану марлю.

Джонни приподнял край кухонного полотенца, заглянул под него.

— Успели как раз вовремя, — с ухмылкой заметил он. — Старина Ред Гамильтон уже стал синеть.

За окном послышался шорох шин, подъехала какая-то машина. Вполне возможно, что копы, но тут уж мы ничего не могли поделать.

— А ну-ка, нажми хорошенько, — сказала она мне и показала на дырку с торчащей из нее марлей. — Гладильщица из меня никакая, да и швея тоже, но все же попробую подштопать парнишку.