Все прелести замужества

– Но почему же вы использовали местоимение «she» вместо «it», как будто речь идёт об одушевлённом предмете? – возмутилась я. – Ну хотя бы тут. Вы должны были написать «Nikita likes it», а написали «Nikita likes her» – «Никите она нравится»… Вот я и подумала!..

– Во-первых, все мои растения для меня живые существа. А во-вторых, если б я писала о тебе, то уж точно не сказала бы, что Никите ты просто «нравишься». Ведь он тебя обожает!

– Обожает… – эхом отозвалась я.

– Конечно! Ах, Юля, Юля… И ты подумала, что я мечтаю от тебя избавиться? Нонсенс! Ну куда мы друг от друга денемся? Мы давно одна семья. Но я понимаю… Ты расстроена, буквально убита тем, что с тобой произошло. Поэтому делаешь неправильные выводы, цепляешься к словам и выдумываешь бог знает что. Ах, Юля, это так на тебя похоже!

Гора свалилась с моих плеч, я испытала невероятное облегчение! Какое счастье: Ланочка – не гнусная отравительница, а всё та же душечка, то есть моя вредная, своенравная свекровь! Ужасно узнать, что у тебя под боком окопался враг и, лживо улыбаясь, потихоньку полирует штык-нож. И как приятно думать, что рядом – друг! Пусть даже и друг-эксплуататор.

– Вы сказали, в следующем году у нас обязательно будет ребёнок? – вдруг вспомнила я.

– Конечно! – подхватилась Ланочка. – Я знаю несколько семейных пар… У одних сначала не было детей, лет пять или шесть. А потом – словно плотину прорвало! Четверых вырастили, сейчас дети уже большие, живут отдельно. Четыре – это, думаю, слишком круто. Но парочку внуков я, наверное, от вас получу. Эх, если честно, не представляю себя в роли бабушки.

Милая Ланочка!

Как приятно всё это слышать. Она вселяет в меня надежду. Неужели у нас с Никитой получится – и даже очень скоро? Я безумно хочу в это поверить… Этих слов – поддержки, ободрения – я так и не дождалась от Никиты. Но вот сейчас их произносит свекровь, которую десять минут назад я считала своим кровным врагом…

– А чаю мы с тобой так и не выпили! И уже так поздно!

– А вы оставайтесь у нас ночевать, – горячо предложила я. Моё сердце разрывалось от благодарности и чувства вины: я совершенно необоснованно взъелась на свекровь.

– Ты что! Я не могу, – отказалась Ланочка. – Мне будет неудобно спать у вас. И потом, здесь нет моего крема, и молочка, и сыворотки. И массажёра. И перчаток.

– Каких перчаток?

– Для рук, – пояснила Ланочка. – Специальные, с микротоками. Я в них сплю.

– А-а…

– К тому же сегодня у меня по графику коллагеновая маска. Я не могу себя её лишить. А у тебя ведь нет.

– Уж этого у меня точно нет, – согласилась я. – И перчаток. И сыворотки. Что ж, тогда давайте вызовем вам такси.

Глава 22

Очередное искушение

Утро я встретила в обнимку с ноутбуком – ночью взяла его в кровать, чтобы дописать пару абзацев, да так и уснула. Сочинительство – нерушимый оплот, вокруг него выстраивается моё существование, и жизнь упорядочивается благодаря тому, что в каждом дне находится время для творчества…

Не успела я открыть глаза, как ощутила в груди приятную тёплую волну. Вспомнила – накануне произошло что-то хорошее.

Да, мы выяснили отношения с Ланочкой.

И теперь всё стало легко и просто.

Как здорово!

Я курсировала по квартире, совершая привычные утренние процедуры. В окнах сияло солнце, и за ними царствовала безумно красивая осень – бронзово-жёлтые рябины, золотые тополя. Я словно забыла о катастрофе, случившейся совсем недавно, о несчастье, окутавшем меня чёрной пеленой. Конечно, забыть о таком невозможно. Потребуется бездна времени (или новая беременность), чтобы прийти в себя и снова научиться улыбаться, а не механически растягивать губы в улыбке. Сейчас я делала вид, что мне уже не больно, надеясь убедить себя в этом. Надо шевелиться, совершать все необходимые действия, умываться, делать причёску, общаться, работать, не покладая рук. И тогда всё постепенно наладится.

Всё будет хорошо!

Я это заслужила.

На завтрак смастерила себе бутерброд и налила зелёного чаю. Бутерброд являлся отголоском прежней вольготной жизни, зелёный чай – символом новой эры. Увы и ах, я превратилась в добросовестного потребителя этого полезного напитка. И планировала в скором времени обзавестись целым арсеналом похвальных привычек. Правда, попытка спать побольше с треском провалилась, да и финт с овсянкой не удался – всего один раз утром я позволила себе насладиться фетишем английских аристократов и поняла, что ради сохранения психической стабильности мне лучше вернуться к старому доброму бутерброду с колбасой.

Зато я совсем не пью кофе.

Подтвердила аксиому о безграничности человеческих возможностей. Ведь я искренне полагала, что умру, если буду лишена моего драгоценного коричневого пойла. Однако дни бегут один за другим, с пальца уже сошла мозоль, натёртая при включении кофе-машины, а я всё ещё жива!

Да, жива. И в окно светит солнце.