Все приключения Элли и Тотошки. Волшебник Изумрудного города. Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Семь подземных королей

В 1957 году Волков познакомился с художником Леонидом Владимирским, который создал цветные рисунки ко всем его сказочным повестям. Александр Мелентьевич писал: «За 14 лет, которые прошли со времени первого издания «Волшебника», образ Страшилы в трактовке Л. Владимирского стал классическим. Его забавная физиономия с озорными глазами, с растрепанными желтыми волосами смотрит с миллионов книжных страниц, перелистываемых юными читателями в нашей стране и далеко за ее рубежами. А Железный Дровосек с потешной воронкой на голове вместо шапки, с немного неловкими движениями, неустанным стремлением прийти на помощь всем страдающим и обиженным? А добродушный Лев с пышной гривой, длинным хвостом и кисточкой на конце, которой он, растрогавшись, утирает слезы? Все эти персонажи также любимы юными читателями».

Леонид Викторович Владимирский (1920–2015) написал также сказочную повесть «Буратино в Изумрудном городе».

— Из большого грота было три коридора, — сказал Фред, — и мы шли по среднему. Хорошо было бы, если бы нам удалось попасть в один из боковых. Тогда мы выберемся наружу…

Но это было возможно лишь в том случае, если боковые проходы соединялись со средним поперечными коридорами. А таких коридоров не оказалось. Волей-неволей пришлось идти вперед.

Проход, по которому продвигались ребята, снова расширился и обратился в большую круглую пещеру. В ее стенах зияло несколько отверстий. Какое из них могло вести наружу?

Не выпуская из рук клубка, Фред решительно подошел к одному из отверстий и вынул из кармана кусок мела.

— Я буду отмечать каждый проход, где мы побываем, — сказал мальчик и нарисовал на стене крест.

Исследование началось. Результаты его были печальны. Несколько часов бродили ребята по запутанной сети коридоров, но без всякой пользы. Одни проходы заканчивались тупиками, другие суживались до такой степени, что сквозь них нельзя было даже проползти, третьи спускались куда-то вглубь…

Если бы не бечевка и не меловые отметки, щедро оставляемые на стенах, дети давно заблудились бы в этом мрачном лабиринте. Возвращаясь по своему следу, они аккуратно наматывали нитку на клубок.

И вот, запыхавшиеся, усталые, они снова шли по коридору, где остались их вещи. И вдруг до слуха детей донесся отчаянный лай.

— С Тотошкой беда! — вскричала Элли.

Ребята стремглав бросились вперед. Им представилось страшное зрелище. Тотошка сражался с десятком крыс, защищая провизию. Три или четыре крысы валялись на земле, показывая, какой отчаянной была битва.

Завидев детей с факелом, крысы разбежались.

— Как хорошо, что мы оставили собаку сторожить вещи, — сказал Фред.

— Да… А то голодная смерть… — содрогнулась Элли.

Она присела на чемодан, и глаза ее наполнились слезами.

— Эй, сестричка, плачешь? — воскликнул Фред и нежно прижал ее к себе. — Ты, побывавшая в таких переделках! Не унывай, как-нибудь выберемся… У нас остался главный выход из круглой пещеры, мы его еще не проверили, а он-то, наверно, самый лучший…

Но девочка уже не могла ходить, ноги ей не служили.

— Будем устраиваться на ночлег, — сказал Фред.

Он открыл чемодан, достал из него лодочные части, скрепил их гайками и болтами. Получилась длинная парусиновая байдарка.

— Заметь — непотопляемая! — похвалился Фред, похлопав по воздушным ящикам в носу и корме лодки. — Это твоя постель. Провизию и собаку возьмешь к себе. Тотошка будет тебя греть и караулить продукты.

— А ты?

— Моя куртка очень плотная и теплая.

Долго ли спали ребята, они не знали. Их разбудил лай Тотошки: крысы снова подбирались к пище.

На завтрак Фред сильно уменьшил порции, а пить совсем не стал, только Элли налил одну крышечку от фляжки да Тотошке половинку.

Каждый факел он расщепил надвое складным ножом и крепко увязал пачку.

— Знаешь, сестричка, — сказал Фред виноватым голосом, — я уверен, что нас откопают, и мы должны дотянуть до того времени.

Этот день ребята провели у завала. Они чутко прислушивались, не донесутся ли до них какие-нибудь звуки с другой стороны, но — увы! — все было мертво и немо вокруг…

Несколько раз они сами принимались кричать и стучать. Никакого отклика.

Прошло много часов, а потом Фред решительно сказал: