Все приключения Шерлока Холмса

Холмс вынул из кармашка часы и стал следить за временем, но, по мере того как минута проходила за минутой, а результата все не было, выражение лица у него становилось все более огорченным и разочарованным. Закусив губу и нервно барабаня пальцами по столу, Холмс всем своим видом демонстрировал крайнее нетерпение. Он так волновался, что мне стало искренне жаль его. Сыщики насмешливо улыбались, несомненно, радуясь его неудаче.

– Совпадение исключено, – не выдержал наконец Холмс и, вскочив, начал широкими шагами расхаживать взад и вперед по комнате. – Нет, таких совпадений не бывает. Пилюли, существование которых я заподозрил еще после смерти Дреббера, действительно найдены на месте убийства Стэнджерсона. Однако они не действуют. Что бы это значило? Ход моих умозаключений не мог быть неверным. Это просто невероятно! Тем не менее несчастный пес все еще жив. Бог мой, так вот в чем дело! Я все понял! – С этим радостным возгласом Холмс бросился к коробочке, разрезал вторую пилюлю, растворил ее, добавил молока и подвинул блюдце под нос терьеру. Не успело несчастное создание лизнуть эту новую смесь, как по всем его четырем конечностям пробежала конвульсия и пес, вытянувшись, замер неподвижно, словно пораженный молнией.

Шерлок Холмс с облегчением сделал длинный выдох и утер пот со лба.

– Мне надо больше доверять самому себе, – сказал он. – Пора бы уже усвоить: если факт на первый взгляд противоречит всей последовательности умозаключений, это означает лишь то, что он имеет какое-то иное толкование. Из двух пилюль, находившихся в коробочке, одна представляет собой смертельный яд, другая же – абсолютно безвредна. Мне следовало догадаться об этом еще до того, как я увидел их.

Последнее замечание показалось мне настолько безосновательным, что я усомнился, в здравом ли Холмс уме. Но перед нами лежала мертвая собака, и это доказывало, что догадка моего компаньона верна. Мало-помалу туман в моей голове начал рассеиваться и забрезжило смутное понимание ситуации.

– Все это может удивить вас, – продолжал между тем Холмс, – поскольку в самом начале расследования вы недооценили важность единственного обстоятельства, которое давало реальный ключ к разгадке. Мне же посчастливилось ухватиться за него, и все, что происходило дальше, лишь подтверждало мое изначальное предположение и логически вытекало из него. Вот почему то, что обескураживало вас и, как казалось, смешивало все карты, для меня все больше проясняло дело и подтверждало мои выводы. Серьезная ошибка – путать странность с тайной. Самое обычное преступление зачастую представляется самым таинственным, потому что ему не сопутствуют ни новые, ни особые обстоятельства, способные дать пищу для размышлений и умозаключений. Это убийство было бы неизмеримо труднее раскрыть, если бы тело жертвы нашли на дороге, и картина лишилась бы того утрированного и сенсационного антуража, который делает его столь примечательным. Все эти странные детали отнюдь не усложняют расследование, напротив, упрощают его.

Мистер Грегсон, дожидавшийся окончания этой тирады с нескрываемым нетерпением, наконец не выдержал:

– Послушайте, мистер Шерлок Холмс, мы все готовы признать, что вы очень сообразительны и разработали собственный уникальный метод расследования. Но сейчас хотелось бы чего-то большего, чем абстрактные теории и поучения. Речь идет о том, чтобы схватить убийцу. Я шел своим путем и, судя по всему, ошибся. Молодой Шарпентье не может быть причастен ко второму убийству. Лестрейд преследовал своего предполагаемого преступника, Стэнджерсона, и скорее всего тоже ошибался. Вы же только сыплете намеками и даете понять, что знаете гораздо больше нашего. По-моему, мы уже имеем право спросить прямо: что вам известно об этом деле? Вы можете назвать имя убийцы?

– Вполне согласен с Грегсоном, сэр, – подхватил Лестрейд. – Каждый из нас предпринял свою попытку, и мы оба потерпели неудачу. Вы не раз с момента моего прихода повторили, что располагаете всеми необходимыми уликами. Думаю, вам не следует больше скрывать их от нас.

– Если медлить с арестом убийцы, – присоединился я к ним, – он может совершить еще какое-нибудь злодеяние.

Под нашим дружным напором Холмс, похоже, заколебался. Опустив голову и нахмурив брови, как делал всегда, когда что-то обдумывал, он продолжал мерить шагами комнату.