Все пропавшие девушки

Точно, Брайс. Поглядеть на него – не скажешь, что он потрясен пропажей сестры. Да и сходства между ними мало. Не то что в их возрасте между мной и Дэниелом. Брайс, в отличие от Аннализы, был коренастый, приземистый, от отца унаследовал квадратный подбородок и широкие плечи.

– Еще объявится, – бросил он.

Девять дней прошло, а ему и сказать больше нечего. Не знай я ребят его поколения – заподозрила бы неладное. Но я их отлично знала. Привыкли жить на готовеньком. Рассуждают: пропавшая как-нибудь сама найдется. Загадку добрый дядя разгадает, решение на блюдечке преподнесет. Мы в свое время в этом лесу ни единого куста без внимания не оставили. За копами по пятам ходили, после них проверяли; сами лазили в те закоулки, куда копы не сунулись. От нынешних такого не дождешься. Плечами пожмут, выразят соболезнования, сядут пива дожидаться.

Аннализа была другая – может, в этом все дело. На несколько лет старше брата, Аннализа успела покинуть Кули-Ридж, поучиться в колледже, вернуться. Ни к ним не принадлежала, ни к нашему поколению. Потерялась где-то посередке; ее даже поискать толком некому.

Послышался шум мотора, я шарахнулась в заросли.

– Вот и он, – сказала темноволосая девушка. – Поехали, а то как-то стремно. Брат меня в детстве пугал: тут, типа, чудовище живет.

Брайс кивнул и вслед за девушкой пошел к машине.

Достаточно отдаться во власть легенды, принять ее всерьез – и воображение мигом подсунет картинку: Коринна исчезает бесследно, поглощенная лесом. Подобное ведь не редкость: то и дело по всей стране люди пропадают, особенно часто – в лесах и в полночь. Раз Коринне такая судьба была уготована, значит, и Аннализа могла точно так же исчезнуть.

И чудовище вообразить нетрудно. Чудовище, которое следит за тобой, и выжидает, и вынуждает делать всякое. Его дыхание смешивается с дымом костра, его взгляд тешат стройные ноги, тонкие руки трех девчонок, что дурачатся у огня – тискаются, разом валятся на траву. Лесной грунт холодит лапы, забивается под когти. Чудовище – оно терпеливое; оно слушает, как девчонки, чуть угомонившись, развивают всякие теории, рассказывают страшилки, гонят пургу. Чудовище знает: рано или поздно девчонок сморит сон. Тогда оно прокрадется обратно в пещеру, поглядит, какие там у них еще остались тайны.

Воображению только дай толчок. Ребята на поляне понятия не имели, что чудовище – реально.

Для них в этой роли выступала я.

НАКАНУНЕ

День 9-й

Вжавшись в стену возле открытого окна спальни, я, как любопытная девчонка, прислушивалась к разговору на улице. Дэниел сдерживал натиск полиции, чтобы нас не втянули в очередное расследование.

«Не лезь. Добра от этого не будет», – сказал Дэниел. И был прав.

Я уже влезла, уже дала показания офицеру Фрейзу; правда, бесполезные, но все-таки. «Вы видели кого-нибудь в лесу? Слышали ночью нехарактерные звуки? Заметили что-нибудь подозрительное?»

«Нет, сэр, нет, сэр, нет, сэр».

С Аннализой я не общалась. Наши имена ни в одном отчете рядом не появлялись – если, конечно, забыть про «коробку» десятилетней давности. Да и в ней было всего-навсего ее подтверждение нашего коллективного алиби. И, однако, вот он, коп: нагрянул, чтобы допросить меня. Употребляет сослагательное наклонение – а в голосе металл.

– Мне бы хотелось, если возможно, задать вашей сестре несколько вопросов о ее отношениях с Тайлером Эллисоном…

Тайлер. Тайлер связан со мной, я связана с Дэниелом. Прочным, запутанным узлом. Копы решили потянуть за ниточки – вдруг узел ослабнет, вдруг кто-то из нас что-нибудь важное ляпнет. Одна ниточка порвется, а две другие сами распутаются. Ханна Пардо была в таких делах докой. Чего не скажешь про нашего незваного гостя. Он не с того конца начал. На Дэниеле кто хочешь зубы обломает. Этому копу явно не светило меня допросить.

– Она спит, – сказал Дэниел. – Я сам только на минуту заскочил, меня работа ждет. Зайдите днем.

– Это крайне важно. Пропала молодая женщина; каждый день промедления увеличивает риск, что она вообще не будет найдена. Наш моральный долг – проверить все зацепки, какими бы несущественными они ни казались.

Говорит, словно буклет «101 вопрос свидетелю» цитирует. Небось месяц назад курсы закончил. Моральный долг: надо же, сколько пафоса. Можно подумать, моральный долг в том заключается, чтобы вытрясти душу из каждого, кто хоть каким-то боком контактировал с жертвой. Уничтожить живых ради того, чтобы найти мертвую.

Восемь дней назад Аннализу объявили в розыск. Какой смысл расспрашивать меня об отношениях с Тайлером? Неужели мои ответы повлияют на Аннализину судьбу? Ясно: копы не Аннализу ищут, а насчет Тайлера вынюхивают. Дэниел, конечно, хочет как лучше; однако «лучше» – проигнорировать его предупреждение, ведь если я сейчас не выйду, копы сообразят: мне есть что скрывать.

Я переоделась в чистое и босиком пошла вниз по лестнице. Разговор Дэниела с копом теперь приглушали деревянные отштукатуренные стены. Я толкнула экранную дверь, заслонилась ладонью от солнца, позвала:

– Дэниел!