Все пышечки делают ЭТО

И снова я глупо пропускаю мимо ушей Полькины экзерсисы. Сейчас мне не до ее глупостей. Я уже опаздываю. Как и всегда.

Глава 10

Лавр Яров

Детей я ненавижу. Нет, не так. Детей я не понимаю и не терплю. Эти маленькие люди для меня существа, сродни фантастическим мелким вредным демонам. Они отнимают самое дорогое, и лишают надежды. Они… У меня была когда-то женщина, которую я любил. Была когда-то. А потом она забеременела. Забеременела моим ребенком. У нас должна была родиться дочь. Должна была. Это крошечное существо лишило меня всего. Она отобрала у меня то, ради чего я жил. Лиза умерла в родах, не выдержало сердце. А девочка… Девочка просто не закричала. Срок был маленький. Все что мне осталось – кулон, который Лиза сунула мне в руку, прежде чем ее увезли в операционную. Тогда я видел ее в последний раз. Но и ту память я промохал.

Черт, гребаный галстук. Ненавижу. Все и всех. И бабочка эта херова. Никогда не научусь ее завязывать. Сдираю уродливую удавку, с трудом сдерживая рвущийся из горла злобный рев. Опять эти воспоминания выбили меня из колеи. Надо просто успокоиться. Это легко тому, у кого нет души.

– Дорогой, я готова, – Алиска идеальна. Как у нее это выходит, я никогда не пойму. Она встает с кровати утром, едва проснувшись. Свежая, как майская роза, похожая на куклу. Странно, но меня эта ее эталонность страшно бесит. Пальчики, украшенные кроваво-красным маникюром. Ловко затягивают на моей шее сорванную мною в сердцах «бабочку». Красиво, идеально, страшно мерзко. И я не сдержавшись снова сдираю с себя чертову тряпку, под удивленным взглядом моей «дорогущей» невесты. – Зря ты, тебе очень шел этот галстук. Ты же меценат, должен соответствовать. Нищим детишкам важен антураж. Сопляки будут в восторге. Лавр, слушай, ты же их не любишь, зачем спонсируешь дурацкие детские соревнования? Грехи не отмолишь этим.

– За тем, куколка, что благотворительность очень хорошо влияет на бизнес, – хмыкаю я, сбрасывая с плеча легкую руку невестушка. – А по поводу грехов… Тебе виднее, дорогая. Прелюбодейство тоже грех, Лисенок. Я бы на твоем месте задумался. Но, боюсь. Что даже у твоего дражайшего папочки не хватит средств, чтобы отмолить твои загулы. Кстати, твой папа хочет, чтобы ты воспроизвела на свет еще одного сопляка, так ты кажется называешь наследника будущей империи. Вся фишка нашего будущего брака именно в этом биологическом действе, Алиса. У тебя оплывет фигура, появятся растяжки, волосы начнут сечься. Это ли не счастье? И все ради того, чтобы мы с твоим отцом стали еще богаче.

– Гад ты, – щурит лисьи глаза красотка. Злится. Прекрасно. Градус моего настроения стремительно растет. – Я поеду с тобой. В конце концов, пора тебе привыкать, что мы с тобой станем семьей. И, мы уже опоздали. Яров. Не слишком то ты спешишь быть милым душкой.

Плевать. Пусть едет. Может хоть тогда мне не будет так омерзительно пусто и противно.

Весны в этом году явно не предвидится. Тусклое солнце, зависшее над головой, кажется ненатуральным и ледяным. Таким же, как баба повисшая на моем локте. Я опаздываю на час. Прекрасно. Может там уже обошлись без меня. И мне не придется растягивать губы в фальшивой улыбке, награждая очередную мелкую бездарность, дешевой грамотой и кубком из самоварного золота. И произносить радостную ложь со сцены. Я просто хочу… Я хочу чертов торт. Проклятый, воняющий ванилью. Торт и бабу натуральную. Которую желаю выковырять из подвенечного платья. И…

– Мы приехали, – гнусит Лиска. Ждет, пока я выберусь из машины, открою ей дверь и подам руку. Обломится. Молча вываливаюсь в ледяной уличный смог, воняющий выхлопными газами и иду ко входу в спортивный комплекс. Мы не станем одним целым. Я больше не хочу быть ни с кем одним целым. – Лавр, ну ты и… – Лиска догоняет меня уже у стеклянных дверей, котрые разъезжаются автоматически с протяжным скрипом.

– Гад, я знаю. Лис, это ведь ты отца надоумила со мной объединиться? Зачем?

– Чтобы ты мучился? – скалит белые зубки моя невеста. Она такая же, как я. Абсолютная стервь, бездушная и злючая. Наверное мы станем идеальной семьей. – Помнишь, когда мы с тобой проснулись в одной постели, после дурацкой вечеринки в доме Васильева. Что ты сказал?

Не помню. Ни хера. Даже то, что когда-то спал с ней. Стерлось из памяти. Странно, правда. Как и сонм баб, прошедших через мою кровать. Все смазалось, кроме… Блядь, како-то дурдом.

– Ты сказал, что я…

– Мы с тобой потом предадимся воспоминаниям, – морщусь, глядя на спешащего к нам толстяка – директора детского спортивного комплекса. Он похож на сытого пингвина. А волосы, зачесанные сбоку на бок на его лысину, при каждом движение смешно подпрыгивают на его голове, как крышечка на кипящем чайнике.

– Заждались, заждались, – одышливо отфыркивается жирный пингвин. Интересно, какая часть спонсорской помощи осела в кармане его дешевого костюма? – Господин Яров, дети собраны в зале. Готовы к выступлению. Сначала небольшая культурная про…