Все ради любви

– Предложу этот вариант завтра на совещании.

– Предложи. Намекни, что я ему скидку по дружбе сделаю.

– Кажется, у меня ячмень, – говорит Грэм, и его лицо оказывается в опасной близости от моего. Я заглядываю ему в глаз.

– Ничего, – говорю я.

Люси фыркает:

– Потому что ничего и нет.

Мы сидим в зале для совещаний. Входит Уорд и садится за стол. Как сообщила Надин, он сегодня в офисе с семи утра. В последнее время Уорд очень поздно возвращается домой, а стол его завален коробками из-под китайской еды.

Посреди совещания Уорд вдруг решает поинтересоваться новыми домами, инструкции по поводу которых он недавно нам давал.

– Что с «Клэйхерст»?

– В теории мы должны обменять его в следующий понедельник, – отвечает Грэм.

– Продолжай в том же духе, Грэм. А что насчет фермы?

– Хозяйка поблагодарила нас за цветы, – сообщаю я. – Говорит, ее муж пытался взять кредит.

Грэм смеется. Потом вытягивает сам себе пальцы, один за другим, и раздается отчетливый хруст.

– Артрит.

На его лице появляется страдальческая гримаса.

– И как ты жив-то еще, Грэм? – говорит Уорд. – А миссис Робертс?

– Объявление уже напечатано в «Кантри лайф», – отвечаю я. – Просмотров много. Кое-кто собирается приехать еще раз.

– Когда? Сегодня, завтра, в следующем году? – спрашивает Уорд.

– Во второй половине дня, – уточняю я.

– Хорошо. Если кто-нибудь что-нибудь предложит, давайте разберемся с этим домом побыстрее, потому что, если дела будут идти так же плохо, скоро наш офис в Мэйфейре придется закрыть. Пока насчет дома в Ситтингборн-Парк новостей нет. В этой сделке участвовал и Спенсер.

– Хозяйка решила переждать, – говорит Люси.

Уорд что-то черкает в свой блокнот.

– Прекрасный дом, времен королевы Анны.

– Я знаю, – говорю я. – Я…

– Не хватало нам здесь только «Эндерсонс», – прерывает меня Уорд. – И он уж точно не должен достаться «Б и Г». За этот дом будет кровавая бойня: идеальная конструкция, красивое озеро рядом, пятьдесят акров земли – я бы сам хотел в таком жить.

– Согласна. У нее там прекрасная лужайка… – начинаю было я.

– Дом должен быть наш, понятно? – снова прерывает меня Уорд. – Как там мистер Кэллахан и его «Тоуд-Холл»? Который почти на шоссе.

– Вы будете удивлены, но! – восклицает Люси. – Я нашла потенциального покупателя.

– Ушам своим не верю, – Грэм наваливается на стол. – Ты не валяла дурака!

– Отвали, Грэм.

Уорд еле заметно улыбается. Экономно, словно дразня нас всех.

Люси продолжает:

– Шоссе для него – не помеха. Он обожает грузовики.

Уорд сразу переходит к делу:

– Он предложит цену?

Люси скрещивает пальцы:

– Сегодня должен ответить.

– Как ты его нашла?

Люси внешне так сильно рада, как будто все утро хотела услышать от Уорда этот вопрос.

– Скажем так, я поразмышляла, кто мог бы хотеть жить рядом с автострадой, а потом вступила в самый элитный клуб директоров компаний по грузоперевозкам.

– Ты гений, – говорит Уорд, к большому удовольствию Люси.

Входит Надин.

– Люси, звонит твой клиент по поводу грузовиков.

– Разговаривай с ним наедине, – инструктирует Уорд.

Через несколько минут Люси возвращается.

Мы ждем. С большим даже нетерпением, чем известия о ее свадьбе.

– Есть предложение!

Я вскакиваю и начинаю хлопать в ладоши. Грэм лезет обниматься. Надин танцует вокруг стола.

– Сколько? – спрашивает Уорд, сохраняя невозмутимый вид.

– Меньше первоначальной стоимости.

– Мистер Кэллахан еще сам приплатить должен, – говорит Грэм.

– Сколько? – повторяет Уорд.

– Меньше на тысячу фунтов.

Уорд кивает.

– Если у мистера Кэллахана осталось хоть чуть-чуть мозгов, он согласится не раздумывая. Позвоните ему, пора уже решать что-то с этим домом.

Он завершает совещание.

– Вот что я имею в виду под командной игрой. Молодец, Люси. Лишний раз доказываешь, что нет таких домов, которые нельзя было бы продать, и что в каждом из нас есть немного от директора компании по грузоперевозкам!

Несмотря на хорошие новости, до самого конца рабочего дня я все еще думаю о том, что Уорд прервал меня. Я знаю, что это не должно меня волновать, ведь это бизнес, и он всех прерывает, но уж если я жертвую ради этих чертовых совещаний возможностью отвести дочь в школу, мог бы и дать мне договорить до конца. Расстроившись, я залезаю в Интернет, чтобы посмотреть на сайте дома с лучшими садами в стране, в том числе Ситтингборн-Парк в Дербишире. Сад может посмотреть любой желающий. Владелице, миссис Харман, под семьдесят, и она очень любит выращивать орхидеи и прочие дикие цветы. За год до бабушкиной смерти мы с Айлой свозили ее в этот сад. Я с ностальгией вспоминаю тот чудный день.

– Посмотри, бабушка! – говорила Айла, словно загипнотизированная. – Тут как будто маленькие пчелки на розовых лепестках.

Она стояла среди множества ярких орхидей и всяких других цветов.

– Эти орхидеи называются «пчелиными», – сказала бабушка. – Ну разве они не прекрасны? И история у них прекрасная.

Для бабушки каждый цветок скрывает свою особую историю, и она показывает, что у всех цветов собственная жизнь.

– Это очень хитрые цветы, Айла. Хочешь узнать почему? Надеюсь, она для этого не слишком мала, – прошептала бабуля, заранее извиняясь.