Все рассказы об отце Брауне

«Дорогой Финн, Вы, должно быть, сошли с ума, мы не можем этого касаться. Мне нужны были вампиры, недобрые старые времена и аристократия вместе с суевериями. Такие вещи нравятся. Но Вы должны понять, что этого Эксмуры нам никогда не простят. А что скажут наши, хотел бы я знать? Ведь сэр Саймон и Эксмур — давнишние приятели. А потом, такая история погубит родственника Эксмуров, который стоит за нас горой в Брэдфорде. Кроме того, старик Мыльная Водица и так был зол, что не получил титула в прошлом году. Он уволил бы меня по телеграфу, если бы снова лишился его из-за нашего сумасбродства. А о Даффи вы подумали? Он пишет для нас цикл сенсационных статей «Пята норманна». Как же он будет писать о норманнах, если это всего лишь стряпчий? Будьте же благоразумны.

Ваш Э. Натт».

И пока мисс Барлоу весело отстукивала послание на машинке, он смял рукопись в комок и швырнул ее в корзину для бумаг; но прежде он успел, автоматически, просто в силу привычки, заменить слово «Господь» на «обстоятельства».

Конец Пендрагонов[86]

Отца Брауна не радовала морская прогулка вдоль Корнуолльского побережья, куда его вытащил старинный приятель Фламбо. Хозяин яхты, сэр Сесил Фэншо, был здешним уроженцем и большим поклонником местных красот, однако патер лишь недавно оправился от болезни, вызванной переутомлением, да и плохо переносил качку. Человек иного склада ворчал бы и злился, но отец Браун хранил вежливое терпение. Когда его спутники восторгались изорванными лиловыми облаками или изломанной линией вулканического кряжа, он соглашался. Когда Фламбо восклицал, что вон та скала в точности дракон, отец Браун смотрел на скалу и кивал, а когда Фэншо с еще бо́льшим жаром указывал на утес, напомнивший ему Мерлина, признавал, что да, очень похож. Когда Фламбо спросил, не правда ли зажатое между обрывами устье реки похоже на врата в Страну Фей, патер ответил: «Правда». Он одинаково бездумно выслушивал важные сведения и пустяки: что побережье смертельно опасно для мореплавателей и что корабельная кошка уснула. Фламбо пожаловался, что не может найти мундштук, лоцман изрек загадочную премудрость: «С парой глаз — в добрый час, один моргнул — моряк утонул». Фламбо истолковал это как призыв мореходам смотреть в оба, на что Фэншо возразил, что смысл, как ни странно, иной: из фарватера оба прибрежных маяка, далекий и близкий, видны рядом, но если один заслоняет другой, значит, судно несет на рифы. Фэншо добавил, что его родина — кладезь таких примет и поговорок, что более романтического края не сыскать и что напрасно морскую славу елизаветинских времен приписывают исключительно Девону, несправедливо забывая Корнуолл, а ведь среди здешних бухт и островов были шкипера, в сравнении с которыми Дрейк — салага. Фламбо спросил со смехом, не означает ли название «Вперед, на запад!»[87], что все девонширцы мечтали бы перебраться в Корнуолл. Фэншо ответил, что нечего дурачиться и что корнуолльские капитаны не только были героями, но и остаются ими; что совсем близко живет отставной адмирал, чье лицо бороздят шрамы, полученные в дальних походах, и что этот самый адмирал нанес на карту Тихого океана последний архипелаг из восьми неведомых прежде островов. Внешность Сесила Фэншо вполне отвечала его восторженной натуре: он был молод, румян и белокур, а сочетание мальчишеского пыла с почти девичьей хрупкостью являло разительный контраст широким плечам, черным бровям и мушкетерской удали Фламбо.