Все расследования Шерлока Холмса

Да только солдата из меня не вышло. Едва я научился ходить строевым шагом и управляться с ружьем, как черт меня дернул сходить искупаться в Ганге. Мне повезло, что мой сержант Джон Холдер оказался в ту минуту рядом – он считался у нас одним из лучших пловцов. Как только мы с ним отплыли от берега, на меня напал крокодил. Он отхватил мне правую ногу по самое колено, да так ровно, что иной хирург позавидовал бы. От боли и потери крови я лишился чувств и наверняка бы пошел на дно, если бы Холдер не поймал меня и не оттащил к берегу. После этого я пять месяцев провалялся в госпитале, и, когда наконец смог выйти оттуда с этой деревяшкой, выяснилось, что меня по инвалидности уволили из армии и ни к какому делу я теперь не пригоден.

Вы, конечно, понимаете, что творилось у меня в душе. Мне еще не было двадцати, а я уже превратился в никому не нужного калеку. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Человеку по фамилии Эйблуайт, хозяину плантаций индиго, нужен был надсмотрщик для его кули. Оказалось, что плантатор этот дружит с нашим полковником, который после происшествия в Ганге с участием отнесся к моей судьбе. Короче говоря, полковник посоветовал своему другу взять меня, и поскольку почти все время нужно было проводить верхом на лошади, мое увечье не могло мне помешать. Своей культей я мог крепко держаться за седло. Мне нужно было объезжать плантацию, следить за работающими людьми и сообщать начальству о лентяях. Платили мне хорошо, я обзавелся собственным домиком и начал уже подумывать о том, чтобы остаток дней своих провести там, на плантации. Мистер Эйблуайт был человеком добрым, он частенько заглядывал в мою маленькую лачугу, чтобы выкурить со мной трубку. Понимаете, там, в Индии, между белыми людьми совсем другие отношения, намного душевнее, чем здесь, на родине.

Но и тут счастье мое было недолгим. В Индии началось восстание сипаев. Только что все было тихо и мирно, ни дать ни взять какой-нибудь Суррей или Кент, и вдруг вся страна превратилась в ад кромешный, двести тысяч темнокожих дьяволов словно с цепи сорвались. Но я не сомневаюсь, джентльмены, что вы и так это все знаете… Намного лучше меня, потому что по части чтения я не большой мастак. Мне известно только то, что я видел своими собственными глазами. Наша плантация находилась недалеко от города Муттра у границы Северо-западных провинций. Каждую ночь на небе горело зарево от пылающих бунгало, каждый день через нашу усадьбу шли европейцы, небольшими группами или семьями, с женами и детьми. Направлялись они в Агру, где стояли наши войска. Мистер Эйблуайт был человеком упрямым. Он вбил себе в голову, что все, что творится, не так серьезно и скоро закончится так же внезапно, как и началось. Пока страна пылала в огне, он преспокойно сидел у себя на веранде, потягивал виски и курил сигары. Я и Доусон с женой, которые занимались счетами и управляли работой на плантации, конечно, остались с ним.

Но вот однажды грянул гром. Я тогда ездил на отдаленную плантацию, поэтому возвращался домой поздно. На дне пересохшего ручья я заметил какую-то бесформенную кучу. Мне стало интересно, что это, и я подъехал поближе. Сердце похолодело у меня в груди, когда я вдруг понял, что это жена Доусона, изрубленная на куски. Шакалы и дикие собаки уже успели приложиться к ее останкам. Чуть дальше по дороге я нашел и самого Доусона. Он лежал мертвый, уткнувшись лицом в землю, с пустым револьвером в руке, а рядом валялись четверо сипаев. Я остановил лошадь и стал думать, что теперь делать, но тут заметил густой дым, поднимающийся над бунгало Эйблуайта, и языки пламени, которые начали пробиваться через крышу. Мне стало понятно, что своему хозяину я уже ничем помочь не могу и только сам лишусь жизни, если сунусь туда. С того места, где я стоял, мне хорошо были видны сотни черных демонов в красных одеждах, которые как бешеные плясали и вопили вокруг полыхающего дома. Кто-то из них заметил меня, и тут же рядом со мной просвистело несколько пуль. Тогда я повернул лошадь, что было духу поскакал через рисовое поле и поздно ночью был уже в Агре.