Все реки петляют (СИ)

— Кайся, грешник. Чего опять насвоеволил от жадности великой? — немедленно взял я инициативу в наши с Софочкой одни на двоих уста.

— Артель плотницкую послал на волок давеший. Чтобы, значится, анбар поставили. А дочке наказал пашеничку из Поволжья в тот анбар везти, пока деньги все не истратит. И ещё ей из своих дал денег, и из твоих, и с зырян местных пособирал и тоже ей отдал. Ну, на пашеничку, стало быть. Так тем зырянам я всё хлебушком-то и возвернул за половину, считай, здешней цены. А твои деньги верну ужо когда отвезу хлебушко-то в Архангельск-город. Он там завсегда в большой цене.

— Ты, Андреич, прекрати виниться, потому что урок тебе назначенный, исполнил. Навесы поставил и лес под них сложил. Деньги сэкономленные — премия от меня тебе. Ничего ты мне не должен. Но про коммерцию свою доложи мне без утайки, потому как, если ты мой человек, то и риски твои на мне.

— Дык, Софья Джонатановна, пашеничка-то в энтих краях не родит. Одна только рожь, да и та не каждый год. Вот. А тут я с хорошей скидкой зерно-то и продам.

— Дядя Сила! Кончай меня исинуировать. Мне хлопоты со сбытом купленного не надобны. Я собираюсь не с товарами дело иметь, а с грузами. То есть с пудами и вёрстами. Взял, доставил, сдал, всё.

Улавливаешь идею?

— Улавливаю. Но тут же деньга просто сама в карман просится!

— Вот и оставь себе эту деньгу, а мне доложи, на чём ты от волока досюда зерно перевозил? И на каком таком скипидаре Фёкла носится? Где ты собираешься оставить зимовать Фёклину баржу? И о другом, о чём я тебя спросить забыла.

— Зерно от волока возил на карбасе. Тутошние, верховские-то, ещё больше, чем даже холмогорские. Туды вёслами или под парусом, а то, кто из сынов к своему шарманкоходу прицепит и доволочёт. Оно пустую-то лодку тащить не так трудно. А назад вниз по течению вся дорога. Ну, по Ихалице, где вода еле шевелится, там и на вёслах пройти не так тяжко.

А скипидару Фёкла мало пожгла, потому как в Нижнем Новгороде земляное масло берёт, да его шарманке и скармливает. Баржу же твою, что дочка гоняет, думаю прямо на волоке оставить зимовать на той, Костромской стороне. Пущай вмерзает. Там вода, когда таять начнёт, ничего ей не сделает. Течение же, как кот чихнул.

— Плотников на волок пошли, чтобы слип изладили, — принялась командовать Софи. — На него пускай баржу вытаскивают. Ей нужно будет днище осмотреть и просмолить, если ободралось. Сынам, когда в другой раз мимо тебя вниз пойдут, накажи, чтобы скипидару сюда доставили, а уж как он на наш волок попадёт — об этом сам похлопочи. А здесь дров берёзовых запаси много. Мне из них уголь понадобится, потому что у нас там его не хватает для кузниц, а сосновый — плохой. Только сам не жги. Я под зиму человека к тебе пришлю с аппаратом, он кроме угля ещё и дёгтя навыгоняет. Ну и жижи горючей, которую сам и спалит. Имей в запасе для него место в казарме.

— А коммерция твоя мне неинтересна, — уже я продолжил накручивать хвост не в меру разошедшемуся жадине. — Мне на роду написано жить с извоза, поэтому за него, на извоз этот, каким ты со своей торговлей попользовался, за то и выложи полновесную плату. Сам посчитаешь, сколь средств моих на свои хлеботорговые операции потратил. И принимать на себя коммерческие риски от купли-продажи я не стану. Моё дело получить груз, доставить его и сдать получателю.

— Прогонишь? — неуверенно спросил дядя Сила.

— Не дождёшься, — припечатал я. Дело в том, что самовольства этого человека прямо на наших глазах наглядно иллюстрировали многие стороны здешнего бытия, которые были мне неведомы. Он словно распахивал для нас виды на сокрытые от глаза непосвящённого человека обстоятельства. Да и поручения исполнял отменно.

* * *

Меньше, чем через два часа после ухода из Котласа, который такая же деревня, как и все нынешние города, справа появилась на виду каменная церковь, построенная с выдумкой и тщанием.

— Сольвычегодск, — сообщил проводник. — Тут у Строгановых и дел всех начало, и главная вотчина.

— А много у них вотчин? — полюбопытствовала Софи.

— Ой, много. По Каме-реке особенно, и по речкам, что в неё втекают. Да и здесь имеются. Даже Устюг Великий на их земле стоит.

— А Котлас?

— Просил он у царя и Котлас, но не дали ему. А почему не дали, не знаю. Может, потому, что староста там не губской, не земский, а выборный. Зыряне, они ведь инородцы, хоть и крещёные. Может из-за этого.

— А в чём отличие между этими старостами? — сразу потребовала ясности Софи.

— Выборных свои посадские людишки выбирают, губских присылают откуда-то. Они все боярского звания. А земские они земские и есть.