Все реки петляют (СИ)

В лунном сиянье снег серебрится,Вдоль по дороженьке троечка мчится.Динь-динь-диньдинь-динь-динь —Колокольчик звенит.Этот звон, этот звон о любви говорит.В лунном сиянье ранней весноюПомнишь ли встречи, друг мой, с тобою.

Динь-динь-диньдинь-динь-динь —Колокольчик звенит.Этот звон, этот звон о любви говорит.Вспомнился зал мне с шумной толпою,Личико милое с белой фатою.Динь-динь-диньдинь-динь-динь —Звон бокалов звучит.

С молодою женой мой любимый стоит.

Вот что спела Софочка под аккомпанемент гитары за вечерней трапезой, чтобы потешить высоких гостей. Слова, конечно переставила, да я и не уверен, что помнил их все без погрешностей. А потом был разговор с князем Фёдором Юрьевичем.

— А ну, говори мне, фрейлина Корн, что вы с Лизкой учинить собираетесь? — без излишней деликатности обратился ко мне человек телом крупный и лицом неприветливый. Это типа аудиенции, но с парой плечистых молодцев за нашей с Софи спиной.

— Что государь пожелает, то и учиню. Захочет пройти на паруснике по тесному Белому морю — прокачу. А прикажет показать ему просторы страны его необъятной — провезу по рекам. Говорят, Кама по весне величественна. А ещё впадает в неё Чусовая, что пересекает Уральский хребет. Опять же Волга — мать русских рек — чудо, как широка. Многие люди по разным обычаям живущие, города старинные и новые. Рыбные ловы, коих ещё князь Александр Невский не чурался. Я и сама там не бывала, а увидеть охота.

Я ведь, мистер Ромодановский, к хождению по водам с малолетства склонность питаю. Оттого и стремлюсь по рекам плавать. А с рек видно широко и двигаться по ним быстро.

— Ты мне про шарманки доложи. Сколь сделать можешь и в какой срок?

— Человека, способного шарманкой править нужно семь лет учить. Англичане, что со мной приехали, столько лет науки и превозмогали, но таких и десятка нет, — я решил зайти от печки. — Школяры в Архангельске всего два года занимались, а в Котласе — одну зиму. Так что лет через пять-шесть появятся и здесь люди, способные со столь непростыми устройствами работать. А пока приходится доверять недоучкам, каждое их действие контролируя. Обождать придётся, Федор Юрьевич. Ведь даже если собрать вместе девять баб — за месяц они не родят.

То же самое и с количеством шарманок. Если делать их наспех неумелыми руками, то они будут плохо везти. Умельца же в три дня не выучишь. Но я пекусь и об этом. И тут тоже нужно несколько лет подождать. К той поре Пётр Алексеевич окончательно встанет на крыло и ужо покажет всем куда Кузькина мать посылает раков зимовать. Возьмёт державу твёрдою рукой и позволит мне ходить по всем рекам и грузы возить.

— Зачем тебе грузы возить? Ведь и без того богата!

— Без дела скучно.

— А песню спела, чтобы Лизка в царицы не метила?

— Не метит она. Это, чтобы Пётр Алексеевич к ней свататься не измыслил. В земле русской обычаи старинные блюсти надобно, — это я вставил слово мудрое.

— Пушки, что ты поставила, те же, какими с англичанами в Белом море билась?

— Нет. Эти лучше. Легче и калибром крупнее.

— Тогда почто на шхуну свою таких не поставила?

— Под ту огнезапасу много наготовлено и лафет хитрый излажен. Переделывать дюже многодельно, а смысл невелик — у врагов и таких нет. Зачем бить молотом, если довольно и ладонью прихлопнуть?

— Ишь, какая разумная! Даром, что баба. Тогда расскажи мне, что забыла в Мангазее?

— А, может, ты, Фёдор Юрьевич, разобъяснишь мне, где эта самая Мангазея была, и отчего её не стало?

— Где она в точности, того не знаю. А не стало её потому, что в городе этом англичане торг вели беспошлинно, пользуясь данными им привилегиями. Та самая Лондонская Московская компания богатела, а казна от этого не наполнялась.

— То есть, что, англичане дотуда на морских судах доходили? — удивилась Софи

— А чего бы им не доходить?

— Разве льды им не препятствовали?

— Про льды и пути не ведаю. Но обязательно выясню.

— Пожалуйста, Фёдор Юрьевич, миленький, разузнайте? Может карты какие-то где-то сохранились? Так бы крепко они мне помогли! А вы, я знаю, всё-всё разузнать можете, — ну да, припомнил я что князь этот чем-то вроде контрразведки занимался или политическим сыском? То есть фигурой был очень сильной.

— Ты в своём ли уме, девка! Ты же и есть та самая англичанка, от которых эту дорогу и закрыли. Наглость твоя просто немыслима. Жаль, что Пётр Алексеич к тебе пристрастен, а то бы мигом в железа заковали и в края холодные отвезли. Так что ни в Мангазею не суйся, ни в Чусовую. Этот путь нынче тоже для иноземцев запрещён. Даже если они фрейлины самодержицы.

Вот так одним плевком в душу этот дядечка и перечеркнул мне все планы на лето.

Глава 44. Будни