все сердца разбиваются

(Прозрачно-голубой, как вода в бассейне).

Мужчина отдернул руку, но теперь уже Шерлок вцепился в него. Сдавил запястье, не позволяя сбежать.

— Кто ты? — процедил Шерлок, широко распахнув глаза. Дыхание вырывалось из его рта, и кругом все заволокло белым паром — а может, что-то случилось со зрением, потому что Шерлок видел мужчину словно сквозь тонкую пелену.

— Нет-нет-нет, — сказал мужчина тихонько, себе под нос, и состроил несчастную мину. — Меня здесь нет. Никогда не было. Ты не видишь меня.

— Ошибаешься, — ответил Шерлок, еще сильнее сжимая пальцы. Кожа запястья была сухая и шершавая, как бумага. — И лучше бы тебе ответить, что ты здесь делаешь. Ты следишь за мной уже некоторое время, так? Отвечай! Кто послал тебя!

Мужчина покачал головой, делая отчаянные попытки освободиться. Они крутились на месте, сцепленные друг с другом, как два бестолковых ребенка. Что-то хрустнуло под ногами — Шерлок наступил на черепок. Толпа обтекала их, люди шли мимо, будто не замечая происходящего.

— Меня нет, — повторил мужчина тверже, а Шерлок рявкнул:

— Кто тебя послал? Назови мне имя!

— Имя?

Мужчина вытаращил глаза, а потом вдруг расхохотался. Громкий, безумный смех.

— Тебе имя нужно?

Он шагнул вперед, прижался грудью к груди Шерлока, и сердце словно взорвалось, отчаянно вколачиваясь в грудную клетку, пытаясь выбраться наружу, будто притянутое магнитом. Щека мужчины задела скулу Шерлока, его губы шевельнулись, движение воздуха — дыхание коснулось мочки уха, когда мужчина что-то шепнул, но Шерлок услышал только тишину, бесконечную, как космос. Она ошеломила его.

А в следующий момент Шерлок растерянно вздрогнул, обнаружив себя застывшим посреди людной улицы, затопленным шумами большого города — гудением машин, голосами прохожих, рингтонами их беспрерывно трезвонящих мобильных… Шерлок огляделся, пытаясь обнаружить убегающего прочь мужчину, но тот, похоже, уже затерялся в толпе.

Шерлок присел на корточки, чтобы поднять опустевший стаканчик. Но вместо этого зачем-то уставился на свои пальцы, те, которые сжимали запястье незнакомца.

Шерлок был абсолютно уверен, что у этого человека не было пульса.

*

Дни слились в одни бесконечные сутки. Шерлок маялся без дела. То слонялся по городу, то закидывал Лестрейда злобными, бессмысленными смс-ками по поводу симптомов пациента из триста девятой (да, у меня есть твой номер). «У него царапина на ноге. Подумай!» — Шерлок не хотел говорить напрямую, ему не хотелось, чтобы другие врачи пользовались его наблюдениями, но молчать Шерлок был не в силах, потому и сыпал подсказками. «Думай, думай, думай!». Психотерапевта он больше не посещал — незачем было, вряд ли теперь он мог рассчитывать на восстановление в госпитале, а других причин терпеть ее сочувственные взгляды не было. Вместо этого Шерлок решал кроссворды, часами пролеживал в остывшей ванной, устроил настоящий свинарник в квартире. В один вечер просмотрел все серии «Доктора Хауса», ощущая себе нелепой пародией на него. Поглощал лазанью из пластикового поддона, заляпал домашний халат соусом и стал ходить по квартире нагишом. Осматривал себя, свои родинки, свои лимфоузлы, от скуки делал прогнозы — сколько еще лет его тело будет функционировать. Выходило неутешительно. Выходило — долгие годы, если только цветочный горшок не упадет еще раз.

Пытаясь справиться с апатией, Шерлок наводил справки о человеке, занимавшем все его мысли. Он знал несколько способов имитировать отсутствие пульса, но не знал ни единого способа растворяться в воздухе или изменять реальность. Та машина сбила его. Он чувствовал внутренние повреждения, у него текла кровь. Он не был в порядке.

Не был в порядке.

Поиск по сети, ожидаемо, ничего не дал. У Шерлока не было ни имени своего таинственного спасителя, ни каких-либо зацепок. Он с трудом мог вспомнить его лицо — бесстрастное, лишенное всякого выражения, но не как у мертвых, а как у младенцев, пожалуй. На лице незнакомца не было отпечатка долгой, прожитой жизни. Никаких мимических морщин, ни мешков, ни синяков под глазами, никаких воспалений, неровностей, повреждений эпидермиса. Он был чист. Нетронут.

Он был самым красивым существом, которое Шерлок когда-либо видел.

Почувствовав, какое направление принимают его мысли, Шерлок смутился. Прошло много лет с тех пор, когда он позволял себе думать о чем-то подобном. В любом случае, это показалось ему нелепым: он не знал человека, который так скоро стал его одержимостью, но ощущал исходящую от него угрозу. Опасность. Жар. Не это ли стало причиной его странных… эмоций? Психотерапевт как-то сказала, что Шерлок был влюблен в войну, и переживает ее потерю, как потерю любимой девушки. На что Шерлок ответил, что женат на своей работе, и изменять ей не намерен.