Все сказки не нашего времени

– За успешное окончание шпаклёвочно-покрасочных работ, выполненных на высоком уровне силами научно-производственного коллектива в составе… (Делаю торжественную паузу) Прошу названное лицо подняться и принять заслуженные аплодисменты. Итак, Пётр Валерьевич, доктор физико-математических наук, профессор. (Наш бригадир величественно принимает овацию). Марк Зиновьевич, доктор философских наук (Марк прижимает к сердцу руки, кланяется). Игорь Васильевич, биолог, кандидат наук (Аплодисменты, поклон). И… наше молодое поколение, Алексей, аспирант и борец за права человека. Университет ещё будет гордиться тобой и стыдиться, что не отбил блестящего молодого ученого у злобной государственной машины. За всех вас, друзья!

Все смеются, чокаются, выпивают. Тосты идут своим чередом, а я, допив бокал с минералкой, спокойно попиваю свой чай, удивляясь новому вкусу: наш биолог каждый день меняет состав травяных добавок, но сегодня, кажется, превзошёл самого себя. Тосты выдохлись, и народ снова принялся за меня. Особенно усердствует Лёшка. Молодой, любопытный.

– Ян, вот мы расстанемся, а ты совсем ничего не рассказал о себе. Мы ж тебя приняли, как родного, документов не спрашивали, на ответственную работу поставили (кто-то хрюкнул). Ты оправдал доверие, не спорю, но расставаться вот так, собственно, и не познакомившись – это нехорошо. Как ты считаешь?

Как я считаю, ему знать не положено. Никто из землян не должен даже догадываться о нашем Дозоре. При аварии корабль запрограммирован на полное уничтожение, и пилоты тоже – если катапультироваться не удалось или их обнаружили потом. Конечно, за тысячелетия наблюдения всякое бывало. Несмотря на строгий отбор, кто-то из наблюдателей не выдерживал, особенно к концу смены. «Расстройство идентификации» и, как следствие, личное участие в земных конфликтах. И тогда появляется спасатель…

Но такого давно уже не случалось. За два последних столетия только два моих соотечественника попали в руки землян. Мёртвыми, в соответствии с инструкцией. Корабли сбили американцы, спасательные капсулы они нашли и засекретили. Пилотов вскрыли, но ничего это не дало, кроме усиления паранойи у военной верхушки. А мне вот повезло. Я остался жив, и совсем скоро меня заберут, переправят на родину. «Мой дозор окончен», как говорят в любимом здесь сериале. Я допиваю свой чай.

Мои братья, мои чёрные братья… Вытолкнутые из науки, из достойной жизни. Почему бы и не рассказать им правду? Да, строго запрещено… Но ведь они всё равно забудут мой рассказ, а к тому моменту, как прилетит Канно, уже будут крепко спать. Скоро я распылю газ (вот он, баллончик в кармане), и с они всё забудут с этого момента и часа два за него. Утром проснутся, сдадут работу, получат деньги и будут искать новую «халтурку», просто чтобы выжить… Меня охватывает щемящая жалость, непривычно сильное чувство теплоты и сострадания к этим землянам – и непреодолимое желание рассказать им, с кем они делили последние три месяца своей жизни.

– Ну давай, спрашивай, – предлагаю я. – Задавай вопросы, молодое дарование. Только правильные вопросы.

Лёшка слегка хмурится, изображая напряжённую работу мысли, и торжественно вопрошает:

– Где ты родился? Когда? Как попал к нам? Что…

– Стоп, – прерываю я. – Пока достаточно. Отвечаю по порядку. Я родился не здесь. В смысле, не на Земле. (Лёшка восторженно поднимает вверх два больших пальца). Даже не в этой Галактике. Но планеты наши похожи, и наши социумы сходны, так что я могу понять и разделить ваши чувства.

– Но не нашу выпивку, – вставляет Лёшка.

– Да, не выпивку. Потом объясню, а сейчас не перебивай – или не буду дальше отвечать. (Лёшка картинно прикрывает рот левой рукой, правой доливает свой шкалик).

– Мне 54 биологических года, по вашему исчислению. Но мы живём дольше, и мой сравнительный возраст где-то между тобой (я указываю на Алексея) и тобой, Марк. Как я здесь оказался… Выбрал специальность трентора, учился, прилетел на Землю работать по специальности. В процессе работы попал в аварию, прибился к вашей замечательной бригаде, жду спасателя.

– Погоди! – орёт Лёшка. – Что такое «трентор»? Какая авария? Как ты будешь спасаться? Не мухлюй, давай подробности!

– Отстань от него, – тихо говорит бригадир. Он один не присоединяется к общему веселью и внимательно смотрит на меня совершенно трезвыми глазами.

– Почему отстань? Весело же! Впервые удалось разговорить человека – пусть рассказывает, что хочет. И как хочет.

– Ты всегда слишком увлекаешься своими гипотезами, Лёша, – говорит бывший профессор, – и не учитываешь других возможных вариантов. Так мне и не удалось отучить тебя от этой дурной привычки.

– Да какая гипотеза, Пётр Витальевич! Это же очевидно: наш Ян – писатель-фантаст, но непопулярный (не обижайся, Ян, массовая культура – это бяка!) Не печатают, обнищал, кушать надо – как и всем нам, кстати. Давай дальше, Ян! Тут общество интеллигентное, рафинированное – мы оценим.

– Я продолжу. Можно, Пётр Витальевич? – Тот кивает, не сводя с меня взгляда, и я продолжаю.