Все сказки не нашего времени

Кошачье семейство состояло из четырёх особей: чёрно-белый кот-отец по имени Бантик (ласкательное от исходной клички Бандит, присвоенное за зверские драки с котами, претендовавшими на его даму или территорию; ухо порвано, морда в шрамах), палевой расцветки кошка-мать (имени, данного хозяевами, я не запомнил, для себя называл её «Мамашка») и двое котят-подростков мужского пола, поделивших отцовскую расцветку: один белый, с небольшими серыми пятнами на носике и боках, другой чёрный, с белой манишкой и кончиками лап. Первого я назвал Беляш, а второго – Черныш.

С котами я подружился: Бантик сам не ласкался, но признательно мурчал, когда я его гладил или чесал за ушком. Молодые коты еще не совсем вышли из детского возраста, и были не прочь поиграть со мной, особенно Беляш – он вообще был очень подвижен, умён и общителен. Постоянно путался под ногами, когда я выходил из дома, но я совсем не возражал: его выходки отлично поднимали настроение. Да, с котами я прекрасно ладил, а вот с кошкой – нет. Вначале Мамашка не вызывала у меня никаких чувств, как и я у неё. Как оказалось, до поры до времени.

Сейчас я с трудом могу заставить себя вспомнить тот день, когда я… Впрочем, по порядку. Конфликт между мной и Мамашкой назревал постепенно. Мы с ней вообще общались только во время кормежки. Тогда всё и началось. Я выносил две миски – по одной на пару, чтобы животные не толкались. Вначале мне просто не нравилось, что мамашка отпихивает котов в сторону и выбирает самые аппетитные кусочки. У меня никогда не было животных, и я думал, что в группе так и положено: преференции самке. Но вскоре она стала когтить мои руки, когда я опускал миски с кормом на землю, как бы поторапливая, и не обращала никакого внимания на мои окрики и лёгкие пинки. Заметьте, ни один из котов ни разу не царапнул меня, даже в разгар игры, даже когда я смазывал Бантику новые боевые раны на морде – их когти всегда были надёжно спрятаны в подушечках.

Царапины на моих руках от Мамашкиных когтей с каждым днём становились всё глубже; после каждой кормёжки я их промывал и смазывал йодом, и вскоре мне уже нестерпимо хотелось пнуть тупое животное как следует. Только лояльность хозяевам дачи удерживала меня: они почему-то особенно любили эту кошку. Но в один прекрасный день она так хватила меня когтями, что я просто взвыл от боли и одновременно, не помня себя, схватил Мамашку за хвост и зашвырнул в кусты. Чисто рефлекторно. Помню, как удивился, ощутив прочность связки хвоста с туловищем. Три кота в удивлении посмотрели на меня, а потом спокойно принялись за свой завтрак.

Бросок не причинил Мамашке видимого вреда. Изящно приземлившись, она удалилась. И больше не появлялась, чему я был только рад. Мои три кота, кажется, тоже по ней не скучали. Через месяц приехали хозяева, и мы всей компанией встречали их на пороге. «А где наша кошечка?» – спросил Пётр. «Да загуляла, уже дня два не появляется», – ответил я. И тут в моё лицо влетел царапающийся и орущий комок. Когда Петру удалось оттащить его, сквозь заливавшую глаза кровь я вначале не поверил своим глазам. Это был Беляш, мой любимец! Кот был совершенно не похож на себя: всегда такой ласковый и игривый, он неистово вырывался и злобно шипел на меня. Хозяин завернул Беляша в полотенце, засунул в старую кошачью переноску и сказал, что немедленно отвезёт его проверить на бешенство и сразу же сообщит мне результат.

Они уехали. Днём я вынес оставшимся двум котам их обед – они спокойно поели. Потом позвонил Пётр, сказал, что Беляш совершенно здоров, но они оставили его в кошачьем приюте, «на усыновление». Котик совершенно успокоился, игрив и ласков, как всегда – новые хозяева его полюбят, а они с Машей приедут на дачу через несколько дней, на выходные; тогда и поговорим подробнее. Но я решил не дожидаться их приезда: книгу я дописал, и ремонт дома тоже закончился, как сообщил мне по мобильнику сосед. Пора было возвращаться в город, но я решил задержаться на пару дней, чтобы немного затянулись шрамы, оставленные когтями предателя Беляша. «Тоже мне, Кот-обличитель!» – с обидой и гневом думал я, не зная, что самое страшное ещё впереди.

Перед сном я обычно гуляю по круговой дороге, опоясывающей посёлок. С обоих сторон этой заасфальтированной дороги, известной как «круг», расположены такие же дачные участки, и многие их обитатели тоже выходят на вечерний променад. Обычно по двое-трое, с детьми и собаками. Посёлок элитный, и никто друг другу не мешает и не шумит, даже собаки ведут себя тихо и дружелюбно – все культурно наслаждаются загородной жизнью. Но в тот проклятый день вечернее благолепие было нарушено. Мною.