Все сложно

И всё же первым я звоню Миру в Англию. Поздравляю сына с Новым годом, обещаю в скором времени приехать повидаться. Обычно детей забирают на рождественские каникулы. Но из-за моего состояния Борис принимает решение оставить Мирона в школе. Испытываю ли я вину по этому поводу? Да, конечно. Её вообще во мне с избытком. Но, по крайней мере, я больше в ней не тону. И когда черёд доходит до созвона с Котькой и Олегом, я вполне спокойна. Если у Котьки и были какие-то подозрения насчет меня, виду она не подаёт, тараторит о своём. Новостей у них явно больше, чем у нас с отцом, — как долетели, где поселились, что успели купить, куда сходить и что посмотреть. Они сидят, обнявшись, перед ноутбуком, и выглядят как никогда счастливыми. Я зажмуриваюсь, вознося молитву тому, в кого однажды утратила веру. Глаза слезятся. Чтобы не испортить им настроение, скомкано сворачиваю разговор, поздравляю с Новым годом, желаю счастья и даже обещаю, что может быть следующий праздник мы встретим у них вместе. А потом убегаю в ванную, чтобы отдышаться. Я набираю ванну с пеной, вдеваю наушники и, врубив на всю музыку, откидываюсь на борт. Вода успокаивает. Смывает грусть с души. В ушах гремят барабаны. И именно из-за них я не сразу понимаю, что происходит, когда Победный вламывается ко мне. Испугавшись, я едва не ухожу с головой под воду.

— Ты с ума сошёл?! — растерянно хлопаю глазами, глядя в его совершенно дикие глаза. — Да не тряси ты меня! Что с тобой не так?

А он трясёт. И руки мои зачем-то поднимает, осматривает…

— Боря… — тихо зову, когда, наконец, понимаю, что происходит. — Я в порядке.

— Да. Точно…

Он то ли утверждает, то ли спрашивает — непонятно. Меня начинает колотить. А его с самого начала трясёт, как эпилептика.

— Боря… Я ничего не планировала… Ты что? Ты не волнуйся так, ладно? Оно не стоит и…

— Не стоит?! — орёт он, снова меня хватает. — Не стоит? — и снова трясёт так, что у меня дёргается голова и стучат зубы. — Да я же без тебя…. Ты знаешь, что я без тебя? Ничто… Не могу. А ты как можешь? Как можешь у меня себя отнимать?! Я не позволю! Вылезай.

Он тащит меня вверх с неистовой силой. Я подчиняюсь, спускаюсь на пол, заливая его водой. Борька, став совершенно сумасшедшим, неуправляемым, прижимает меня к себе. Бормочет что-то на ухо. Что-то бессвязное… Хотя, с другой стороны, ну что он может сказать сверх того, что уже озвучил? Того, что теперь прорастает в пустыне моей души нежным хрупким побегом?

— Боря…

— Не отдам. Никому тебя не отдам. Я тебя люблю. Люблю, дуру, понимаешь?!

— Ага, — всхлипываю. — А тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасно неромантичный?

— Неромантичный? — повторяет он оторопело.

— Именно. Нет чтобы сказать любимой женщине что-то приятное.

— Я думал, ты опять взялась за своё! Ты хоть можешь представить, что я испытал, стоя за этой чёртовой дверью?

Выныриваю из своего укрытия на его плече. Кошусь на дверь, что теперь на одной петле висит. И опять смотрю в его глаза дикие.

— Борь…

— Что?

— А давай поедем к Миру в Лондон? Устроим себе медовый месяц, что скажешь?

Победный молчит, всё с тем же болезненным недоверием вглядываясь в мои глаза. Молчи и трёт грудь, где, я знаю, больно… Его сурово поджатые губы кривятся, как у готового зареветь ребёнка. Может быть, он и плачет. Даже скорее всего… Но я этого не вижу. Он прячет лицо у меня в волосах и шепчет:

— Ради тебя — всё, что угодно.

— Ладно… И ещё…

— Да?

— Как ты смотришь на то, чтобы ещё кого-нибудь родить? Не сейчас, потом… Может быть, — тараторю, сбиваясь и путаясь.

— Господи, Саш, ты меня доконаешь… Как смотрю? Да нормально! Можем хоть сейчас начинать. Если у меня после всех этих стрессов встанет.

Я смеюсь. Хотя внутри до сих пор болит. Борька-Борька… Знакомый и такой родной, что уже и не важно — любимый ли.

— Мы не будем спешить.

— Ну уж нет! Назвалась груздем, что называется, — Победный нащупывает мою ладонь и прижимает туда, где всё как следует встало, несмотря на его опасения. — Или ты не хочешь?

Я медлю, внимательно прислушиваясь к себе. Понимая, что цена ошибки будет слишком высокой. А потом уверенно киваю и сжимаю пальцы сильней, как он любит. Как люблю я… Никакой ошибки нет. Ошибку мы совершили в прошлом. Теперь же пришло время её исправить.

— Сашка, господи, как я тебя люблю…

— Смотри не забудь об этом.

— Никогда больше. Веришь?

— А почему ещё я с тобой?

— Потому, что тоже любишь?

Вот гад! Всё и сразу ему подавай, видите ли!

— Может быть. Посмотрим на твоё поведение.

Конец