Все случилось на Джеллико-роуд

Добравшись до вырубки, откуда к корпусам ведет освещенная тропа, я не чувствую облегчения. Легкие горят, мышцы ноют. Мне хочется поскорее добежать до двери, но чем ближе я к ней, тем дальше она кажется. И вот наконец я влетаю в дверной проем, захлопываю дверь, запираю ее, и лишь тогда позволяю себе прислониться к ней спиной и сползти на пол, хватая воздух ртом. Сердцебиение постепенно замедляется, я смахиваю пропитанные потом волосы со лба, опускаю голову между коленей и немного успокаиваюсь, нащупывая в кармане ингалятор…

Три семиклассницы стоят передо мной. Одна из них, посередине, – Джесса Маккензи.

– Кто-то потратил всю воду, – говорит Хлоя П.

– У Селии спички, – полушепотом жалуется другая, имени которой я не знаю.

Я медленно встаю, не обращая на них внимания, и начинаю с трудом подниматься по лестнице, но они меня догоняют.

– Где Ханна?

Я останавливаюсь и смотрю в глаза Джессе Маккензи. Внезапно я вижу кого-то… Или что-то, что я уже видела. Меня охватывает необъяснимая тревога.

Я вырываюсь и сбегаю в свою комнату. Заперев дверь, подхожу к раковине и наклоняюсь над ней. Накатывает тошнота.

Мне нужно поговорить с Ханной. Я толком не знаю, почему, но повторяю эту мысль снова и снова. Как будто некий голос у меня в голове нашептывает, что ее отсутствие неспроста. Как в последней строчке стихотворения Йейтса:

И этот шепот – в сердце у меня.

За обедом мне приходится сидеть с остальными главами факультетов в столовой во время официальной церемонии назначения нас старостами. Директор говорит речь о единстве, а Ричард тем временем что-то шепчет на ухо главе Гастингса. Девочка хихикает, и они переводят взгляд на меня, а потом она передает сказанное соседу. Остальные главы факультетов подлизываются к Ричарду. Только Бен игнорирует его, с энтузиазмом поглощая лазанью. Я знаю, что мне нужно действовать быстро, пока не случился переворот. Я обвожу взглядом стол и в который раз осознаю, что единственный мой потенциальный союзник – это придурок с перепачканным томатным соусом лицом.

– Бен, наладь контакт с кадетами. Скажи, что я готова заключить сделку.

Бен поднимает взгляд от тарелки, которую вытирает хлебом. Его глаза широко раскрываются.

– Я?

– Он?! – присоединяется Ричард, переглядываясь с остальными.

– Да, ты, – отвечаю я.

– Что ты творишь, Тейлор? – спрашивает Ричард с привычной угрозой в голосе.

– Прошу своего заместителя сделать то, чем обычно занимаются заместители. Отправиться на переговоры, – вежливо отвечаю я, поднимаясь.

Бен одними губами произносит слово «заместитель», причем так, будто это ругательство. Мимо проходит Рафаэлла. Он проделывает то же самое, повернувшись к ней, и даже она принимает обеспокоенный вид.

– И, кстати, факультет Меррамбиджи, факультет Гастингс, – обращаюсь я к той самой девочке и Ричарду. – Вчера вечером я почитала фиолетовую книжечку. Все записано еще в восемьдесят шестом году первыми главами факультетов. Предводитель, по-моему, называл себя Председатель Мяу. Почерк довольно плохой, но там все черным по белому, в том числе и правило о том, что главы факультетов не могут вступать в романтические отношения. Не знаю, почему. Возможно, это убивает здоровую конкуренцию. – Я поворачиваюсь к Бену. – Пойдем.

Рафаэлла следует за нами. Я молчу, пока мы не оказываемся на улице.

– Где ты была вчера вечером? – спрашиваю наконец я.

– Меня отпустили в город. Товарищ по команде лучшего друга брата моей лучше подруги…

– Ближе к делу.

–.. передал мне сообщение. Горожане готовы встретиться с нами сегодня вечером.

В хижине, куда мы приходим на переговоры с горожанами, темно и затхло. Фонарики почти ничего не освещают, и все стоят, потому что бояться сесть не пойми на что. Перед нами трое горожан. Я узнаю только Чеза Сантанджело, который неприлично красив. Но по крайней мере он не похож на прошлых предводителей горожан, грубых, суровых, полудиких. Дружбаны Сантанджело типичные хулиганы. У горожан что, есть какой-то учебник, где прописано, что все они обязаны носить стрижку «маллет»?[2] Рафаэлла, которая стоит рядом со мной, нервно теребит рукава. Полагаю, все ждут, пока я начну переговоры.

– Давайте заключим сделку, – предлагаю я.

– А с чего ты взяла, что мы пришли заключать сделку? – возражает Сантанджело.

– Потому что речные крысы обычно не предупреждают нас заранее. Просто снуют тут, устраивая беспорядок, а потом ждут, что мы пойдем на переговоры, чтобы все это прекратилось.

– Я так не действую… Мы так не действуем.

Учитывая, какие с ним дуболомы, я бы не была так уверена.

– Ну ладно, Сантанджело. Его же так зовут? – спрашиваю я, поворачиваясь к Рафаэлле.

Она не отвечает, продолжая теребить рукава.

– Чез, – отвечает тот за нее.

– Что ж, Сантанджело… Чез или как угодно. Давай заключим сделку.

– Начинай ты. Скажи, что вам нужно.

Первое правило переговоров: никогда не давай противнику понять, что тебе что-то нужно.

– Нам нужен доступ к Молитвенному дереву, – выдает Рафаэлла.