Все случилось на Джеллико-роуд

Когда я возвращаюсь, уроки как раз успевают закончиться и все расходятся по факультетам. Джесса Маккензи сидит на ступеньках веранды. Несмотря на то, что она семиклассница с факультета Гастингс, ее словно прикрепили ко мне хирургическим путем в одном из моих кошмаров, и ничто не помогает от нее отвязаться – ни злоба, ни оскорбления, ни крайняя жестокость.

– Не ходи за мной, я занята.

Я прохожу мимо, не глядя ей в глаза. Это только даст ей надежду. Не понимаю, как можно постоянно хотеть чего-то от человека, который никогда не отвечает тебе взаимностью. Мне хочется сказать этой девочке: «Исчезни из моей жизни, маленькая тупица». На самом деле я уже это говорила, но она всегда возвращается на следующий же день, как йойо с мазохистскими наклонностями.

– Говорят, кадеты будут здесь с минуты на минуту, и на этот раз они с нами церемониться не станут.

Джесса Маккензи всегда разговаривает, слегка задыхаясь, как будто всю жизнь говорит без умолку, так что ей и вдохнуть-то некогда.

– По-моему, они не церемонились и в прошлом году, когда скинули все школьные велосипеды с обрыва.

– Я знаю, что ты тоже беспокоишься. Я вижу, – тихо произносит она.

Я начинаю скрипеть зубами. Обычно я стараюсь этого не делать, но они сами сжимаются. Приближаюсь к двери, мечтая захлопнуть ее за собой, но Джесса Маккензи тащится следом, как приставучий фокстерьер, который хватает тебя за штанину и не выпускает.

– Девочки в прежнем моем общежитии, знаешь ли, напуганы, – объясняет она. – Седьмой класс.

Как будто мне интересно.

– Это потому что старшие постоянно обсуждают, что скоро придут кадеты и как это плохо. Мне кажется, ты должна поговорить с ними, Тейлор. Раз ты теперь возглавляешь… – она наклоняется ко мне поближе и шепотом договаривает: —…подпольную деятельность.

Я дотянулась до ручки двери, уже почти, почти… Но вдруг замираю, потому что в мой мозг, словно пуля, вонзается догадка.

– Что значит «в прежнем общежитии»?

Ее лицо сияет, даже веснушки светятся.

Я смотрю на бумажку, которую держу в руках, и снова перевожу взгляд на Джессу. Медленно разворачиваю листок, уже зная, чье имя вот-вот увижу среди учеников, переведенных на факультет Локлан. Мой факультет.

– Ты даже не представляешь, какой я могу быть полезной, – начинает она. – Рафаэлла думает, что меня лучше поселить со старшими.

– Рафаэлла-то что в этом понимает?

– Она полагает, что сможет вычислить, где находится туннель, – раздается у меня за спиной голос Рафаэллы.

– Мой отец говорил…

Я уже не слушаю, что там говорил отец Джессы Маккензи. Я зажата между двумя своими худшими кошмарами.

– Поздравляю, – говорит Рафаэлла, – хотя Ричард и остальные, по-моему, уже готовят переворот. – Она всегда серьезная, как старушка.

– И я тебя поздравляю. – Джесса все еще сияет.

– Мы выясним, где туннель, – заявляет Рафаэлла, – вернем Молитвенное дерево и узнаем, как…

Мне очень хочется оказаться перед компьютером, где можно просто нажать кнопку и заблокировать весь спам. Эти двое – самый настоящий спам.

– Но, Тейлор, – продолжает Джесса своим раздражающим приглушенным голоском, – тебе надо поближе познакомиться с детьми на своем факультете. Хлоя П. говорит, что те, кто живет в общих спальнях, тебя совсем не знают.

– К нам гости! – доносится голос дозорного с наблюдательного пункта на дереве.

Мы с Рафаэллой обмениваемся взглядами, и она принимается загонять младших школьников в наш жилой корпус.

Кадеты прибыли. Я главная. Территориальная война начинается.