Все совпаденья не случайны

– Да просто наслаждайся минутой! Когда еще на берег горной реки попадешь? Посмотри, какие буруны вон от того огромного валуна… Знаешь, если долго фотографировать, как волны кипят на порогах, то можно увидеть морского царя.

– Шутишь.

– Вполне серьезно. Он с длинной бородой и с короной на голове. Кстати, хочу сегодня еще успеть в букинистический магазин на Советской. Хороший такой магазинчик, я иногда в нем настоящие раритеты выкапываю. Надеюсь, ты к книгам, не равнодушна?

– Куда ж я от тебя денусь, можно подумать, у меня есть выбор? – огрызнулась Таисия.

– Ладно, – миролюбиво откликнулся Лямзин, – не хочешь со мной – отправляйся в гостиницу.

– Вот еще! – фыркнула она. – Я лучше с тобой поеду.

– Договорились.

На Советской улице радовались жизни цветы. Желтые, красные, фиолетовые, в обрамлении зеленой и сангиновой листвы, они представляли собой неистовое буйство красок. Таисия ковырнула пальцем гранит на высокой вазе-клумбе, понюхала цветок и тут же оглушительно чихнула.

– Ты поосторожней, – забеспокоился Лямзин, – а то еще аллергия от пыльцы начнется.

– Да вроде бы никогда не было, – гундосо возразила Таисия и тут же опять чихнула.

– Ну все, – пессимистично прогнозировал Эдуард, – теперь будет.

Они спустились в подвал, прошли по пыльному бетону, и Таисия опять расчихалась. И прогнусавила:

– Я пойду, на лавочке посижу. Рядом, во дворе.

– Ага, хорошо, – кивнул Лямзин, который мыслями уже был далеко.

Он прошел в один зал, окинул взглядом полки, полные беллетристики, в другом поднял несколько книг с пола, рассматривая их, потом присел на корточки и начал методично перебирать. Вскоре около него выстроилась внушительная стопочка, и он, вздохнув, оставил только две: «Долгую воскресную помолвку» Жапризо и великолепный подарочный экземпляр «Бесов» Достоевского с иллюстрациями Ильи Глазунова. И тут его взгляд упал на тоненькую голубенькую брошюрку, сиротливо лежавшую в стороне: Китаев. Гипноз и преступления.

– Вот оно! – довольно воскликнул Лямзин.

– Вы что-то сказали? – заглянула в открытую дверь продавщица, сортировавшая в соседнем помещении книги.

– Жаль, что я не грек, закричал бы сейчас: «Эврика!»

Когда он вышел, на лавочке Таисии не оказалось. Майор повертел головой, отыскивая ее, и тут она появилась из аптеки, расположенной неподалеку, с пачкой одноразовых носовых платков в руках.

– Так, все ясно, – пробормотал Лямзин, окидывая взглядом пожухший вид девушки, – еще что взяла?

– Ничего. А разве нам что-нибудь надо?

– Конечно. Только не нам, а тебе. Таблетки от аллергии и назальный спрей. Не догадалась?

– Нет. У меня раньше подобного не было, и я думала, само скоро пройдет.

– Эх, учи тебя всему… – притворно вздохнул Лямзин. – Что б ты без меня делала? Пошли!

Он купил нужные лекарства, заставил Таисию сразу принять таблетку и впрыснуть лекарство в нос. Минут через пять Таисии полегчало.

– Ой, глянь, из носа больше не капает, – обрадовалась она, – прошло.

– Ага, практически само, – хмыкнул Лямзин. – Пойдем, поужинаем, а потом – отдыхать. Устал я что-то, да и почитать охота, книжек интересных набрал.

На следующий день Калемков чувствовал себя лучше, но был еще очень слаб – передвигался по палате, придерживаясь за стены и мебель. Но, по заверениям лечащего врача, пациент явно шел на поправку.

Лямзина Иван Иванович встретил радостной улыбкой.

– Узнали что-нибудь о моей Ане? – посмотрел он с надеждой.

– Давайте сначала я вам несколько вопросов задам, а потом отвечу на все ваши, – уклонился Лямзин, опасаясь, что старик разнервничается, и придется опять несолоно хлебавши уходить.

– Хорошо, – покладисто согласился профессор. И шутливо погрозил пальцем: – Я знаю, вам уже есть что мне рассказать! Когда так долго живешь, как я, начинаешь без очков читать в чужих сердцах.

– Да? Тогда скажите мне, чего вы испугались в офисе Никиты Лаврова, когда принесли желтый конверт?

Калемков задумался. Лицо его на мгновенье помрачнело, что не ускользнуло от внимательного взгляда Лямзина.

– Да так, ерунда, – делано рассмеялся профессор.

– Иван Иванович… – вздохнул Лямзин. – Пропала молодая женщина. Никто не знает, где она, может быть, уже мертва. Муж, Никита Лавров, очень переживает. Единственная реальная ниточка, ведущая к преступнику, у вас в руках, и пока мы не нашли никого, кто был бы настолько рядом с отгадкой. Не дайте свершиться несправедливости.

Калемков поежился.

– Мне кажется, вы немного преувеличиваете мою роль.

– Я?! Преувеличиваю?! Да бог с вами, я еще даже преуменьшаю. Пока только вам «посчастливилось» видеть возможного преступника в лицо.

Калемков долго молчал, раздумывая, потом тяжко вздохнул и произнес: