Все сражения русской армии 1804-1814. Россия против Наполеона

Если во французском лагере ощущались усталость и недовольство достигнутым, то у русского генералитета, особенно у среднего звена, наблюдался в тот период заметный подъем. Соединенные армии, выйдя из кризисной ситуации, могли, как считали многие, перейти в наступление, так как стратегическая пауза, взятая Наполеоном, и остановка Великой армии под Витебском создавали возможность перехватить инициативу. Желанием дать сражение горел весь офицерский корпус. От солдата до главнокомандующего все были охвачены этим чувством. Уже накануне соединения двух армий под Смоленском в приказе, подписанном Барклаем 20 июля 1812 г., от его имени говорилось: «Солдаты! Я с признательностью вижу единодушное желание ваше ударить на врага нашего. Я сам с нетерпением стремлюсь к тому». Далее, описав бои под Витебском, он дал следующее объяснение причин отступления к Смоленску: «Мы готовы были после того дать решительный бой; но хитрый враг наш, избегая оного и обвыкши на части слабейшие, обратил главные силы к Смоленску, и нам надлежало защиту его а с ним и самого пути в Столицу предпочесть всему. Теперь мы летим туда, и соединясь со 2-ю армиею и отрядом Платова, покажем врагу нашему, сколь опасно вторгаться в землю, вами охраняемую. Последуйте примеру подвизавшихся под Витебском, и вы будете увенчаны бессмертною славою; наблюдайте только порядок и послушание: победа ваша» [312] . Последнее обращение было больше похоже на оправдание отхода к Смоленску и попытку остановить нараставшую волну недовольства в войсках тактикой отступления. Причем позже в приказах по 1-й Западной армии обращения главнокомандующего о грядущем сражении или переходе в наступление уже отсутствовали.

Но в любом случае нужно было выработать новый операционный план. Барклай первоначально рассчитывал, что, достигнув Смоленска, 2-я армия прикроет московское направление, а 1-я переместится вправо для сближения с Витгенштейном и угрозы коммуникациям противника с Севера. Движение своей армии к Смоленску он считал отклонением от ее операционной линии, намеченной до этого через Велиж [313] .

21 июля (2 августа) состоялась личная встреча главнокомандующих М.Б. Барклая де Толли и П.И. Б агратиона, во время которой как раз обсуждался вопрос о выработке нового операционного плана. Багратион опередил свою армию на день, хотя был старшим в чине, добровольно подчинил себя Барклаю, как военному министру, которому лучше известны мысли императора и меры для обороны государства, а также как военачальнику, командовавшему значительно большей (в два раза) по численности армией. Но его подчинение являлось условным, так как не было зафиксировано каким-либо официальным документом, он лишь в письме Александру I вскользь упомянул об этом: «о готовности моей быть в команде, кому благоугодно будет подчинить меня» [314] . Кроме того, два главнокомандующих придерживались противоположных взглядов на будущие действия. Багратион, например, активно ратовал за скорейшее продвижение вперед соединенными силами с задачей нанести рассредоточенному противнику ряд ударов. В своем отношении к Барклаю, подписанном 22 июля (на следующий день после встречи), он следующим образом видел ситуацию: «Собрав столь знатное количество отборных войск, получили мы над неприятелем ту поверхность, которую имел он над раздельными нашими армиями. Наше дело воспользоваться сей минутой и с превосходными силами напасть на центр его и разделить его войски в то время, когда он быв рассеян форсированными маршами и отделен от всех способов, не успел еще сосредоточиться – идти на него теперь, полагаю я, идти почти на верное – вся армия и вся Россия сего требует... Ударом сим разрешим судьбу нашу... Предоставляя вашему Высокопревосходительству распорядить всем для лучшего успеха, я сам берусь, если вам угодно будет, идти на неприятеля имея армию вам вверенную в подкрепление» [315] . Барклай же не являлся сторонником перехода в наступление, полагая все еще превосходство противника в силах, а также зная методы Наполеона мгновенно концентрировать свои войска в нужный момент.

Собравшийся в Смоленске 25 июля (6 августа) военный совет (помимо главнокомандующих, на нем присутствовали великий князь Константин , генералы А.П. Ермолов, Э.Ф. Сен-При, М.С. Вистицкий, полковники К.Ф. Толь и Л.А. Вольцоген) рассмотрел уже разработанный генерал-квартирмейстером 1-й Западной армии Толем план предстоявшей операции и высказался за немедленное наступление в направлении Рудня – Витебск, «яко на центр расположения неприятельских войск». Обоснованием такого решения служили рассеянность сил Наполеона и выигрыш времени для вооружения в тылу формирующихся войск. Предполагался обход левого фланга противника, а в случае неудачи – возможное отступление. Все предстоявшие действия войск были расписаны в документе, названном «Дистанция наступательным действиям к стороне местечка Рудни на 26 июля» [316] .