Всё становится на места (СИ)

— Так потому, что мы с тобой родня, дубина, — поясняет отец. — Чужая кровь бы не помогла, только моя или вот Сильвии. Но они с Эрнесто остались на Островах… ох, Теодор, старина! Лопни мои глаза, неужто это и вправду ты? Если бы только Эрнесто знал, он бы сюда быстрее корабля прибежал!

Отец и Теодор крепко обнимаются, у обоих на глазах выступают слёзы. Я только сейчас соображаю, что они раньше были знакомы и могли бы даже быть друзьями, ведь они примерно одного возраста. Но Теодор пропал так давно, что говорили о нём редко, а от отца я и вовсе о нём не слышал, кажется.

Тем временем на других лодках приплывают матросы. Они робко жмутся на берегу, испуганно поглядывая по сторонам, и немного оживляются при виде Брадана и Бартоломео. Если матросы и чувствовали обиду на то, что их усыпили и оставили в пещере, то сейчас, похоже, они решают её забыть. Нико, сын и помощник капитана, утратил свой прежний напыщенный вид и теперь больше похож на растерянного мальчишку.

— Эй, чего стоим? Может быть, отметим встречу? — раздаётся громкий голос Дугальда, и народ наконец отступает от берега, поддерживая идею радостными криками.

Мы гостим на Счастливом Побережье ещё немного, а затем наступает время расставания. Но Бартоломео, Брадан и часть матросов с нами не плывут: они решают остаться здесь и довести до конца восстановление «Крылатой жабы». Капитан и Брадан всё так же соперничают за внимание Теванны, а она по-прежнему не отдаёт предпочтения никому из них.

После очень, очень долгого прощания на берегу мы плывём на лодках к борту и поднимаемся на корабль.

С берега нам машут все-все, кого мы знаем. Клыкастые пришли из леса и возвышаются над толпой, а на их плечах подпрыгивают ребятишки. В первом ряду стоит принц Теодор, печально улыбаясь. Рядом размахивает шляпой Леон (он неожиданно дал нам в дорогу целое ведро пирожков, утверждая, что всё равно никого сегодня не ждёт). Дугальд держит в объятиях Мари, которая машет руками за двоих. А Ричил, стоящая рядом с ними, старается за четверых, да так усердно это делает, что я переживаю, как бы она не взлетела.

Дедуля Йорген, приосанившись, оглядывает нас с возвышения. Накануне он опустошил чуть ли не всю свою лавку, подобрав каждому из нас, даже матросам, отличные костюмы. Так что теперь ради него все нарядные, хоть моряки и ворчат, что в таком жалко работать.

Стоит на берегу и Альдо, приобнимая Сирсу. У каждого из них в руках по флажку, и они радостно ими размахивают.

Якорь поднимается, и мы отплываем.

— Вот так приключение, — довольно говорю я, поворачиваясь я к Гилберту.

При этом я всё ещё машу рукой тем, кто остался на берегу.

Но мой друг стоит, вцепившись в перила так, что пальцы побелели, а по его лицу текут слёзы.

— Чем это ты так огорчён? — не понимаю я, и тут наконец разрозненные детали складываются у меня в голове.

Кажется, зря я не верил Сильвии, когда она заявляла, что я не особо догадливый. Странное желание найти Теодора, секреты, девушка, спасшая принца где-то в тех местах, откуда мой друг родом. Наконец, то, что заклинание может проложить путь только к родному по крови.

— Погоди, так он — твой отец? — ахаю я.

Гилберт не отвечает, даже не поворачивается ко мне, лишь молча кивает, стиснув зубы.

— Так почему же ты ему не сказал? — недоумеваю я. — Разве не ради этого ты проделал весь путь? Давай остановим корабль! Ещё не поздно!

— Нет, — друг поворачивает ко мне лицо, всё в слезах, и удерживает за руку. — Ему и так сейчас тяжело, ты же видел. Не нужны ему новые потрясения. Я могу и подождать.

С берега доносится крик. Мы глядим туда и видим, что Теодор зачем-то вошёл в воду. Он протягивает руки к кораблю.

— Что он говорит? — не разбираю я.

— Армина, — повторяет Гилберт, напряжённо вслушиваясь. — Так звали маму. Я пошёл.

И он внезапно одним ловким движением запрыгивает на борт, а затем стрелой летит вниз. Матросы кричат, даже невозмутимая обычно Нела ахает. Отец приказывает бросить якорь. Где-то между кораблём и берегом Теодор, принц Островов, находит и крепко обнимает своего сына.

— Плывите! — наконец доносится до нас, и Гилберт машет рукой. — Плывите домой! Я вернусь позже!

И мы поднимаем якорь. Теперь, конечно, уплывать мне намного грустнее, но я рад за Гилберта. Нела, угадывая моё настроение, обнимает меня за плечи, и мы долго стоим в молчании, пока берег совсем не тает на горизонте.

Мне остаётся добавить к этой истории совсем немного. Пожалуй, важно рассказать о том, что Леон вместе с Гилбертом и Теодором заставили Беспечный Остров переместиться и встать рядом с Островами. Леон даже утверждает, что раньше он тут и находился, а сейчас вернулся на прежнее место.

На Острова распространилась хорошая погода, а морю дали новое имя, и теперь оно зовётся морем Пяти Островов. Все, кто чувствует себя не на своём месте, теперь чётко знают, куда держать путь. А вот любопытствующих на Беспечный Остров не пускают — самое большее друзей и родных.