Все страхи мира

Нет, такое больше не повторится.

— Прочь с дороги! — скомандовал по-арабски Цадин.

— Нет.

— Я убью тебя!

— И все равно не пройдёшь.

— Бенни! — крикнул один из полицейских, лучше других оценивший ситуацию. Но было уже поздно. Для Бенджамина Цадина смерть двух его братьев, погибших от руки арабов, то, как от него ушла жена, и, наконец, эта толпа, не пропускающая его, — все это переполнило чашу. Одним движением он выхватил из кобуры пистолет и выстрелил Хашими в лоб. Юноша упал вперёд, к его ногам, и пение внезапно прекратилось. Один из арабов попытался встать, но двое других, сидящих рядом, схватили его. Остальные начали молиться за убитых товарищей. Цадин направил дуло пистолета на одного из них, и хотя его палец нажал на спусковой крючок, что-то не дало ему — всего на какой-то грамм давления — произвести выстрел. Это были взгляды сидящих арабов, их мужество и что-то ещё — не вызов, нет… может быть, решимость… и жалость, потому что на лице Цадина отражалось страдание, выходящее далеко за пределы человеческой боли. Ужас за только что совершенное им проник в его сознание. Он нарушил свою веру, убил хладнокровно и намеренно, лишил жизни того, кто не угрожал ничьей жизни. Он — убийца. Цадин повернулся к раввинам, ища чего-то — и не зная чего. Когда Цадин отвернулся, пение возобновилось. Сержант Моше Левин подошёл к нему и взял пистолет из руки капитана.

— Пошли, Бенни, уйдём отсюда.

— Что я наделал!

— Поздно. Пошли со мной.

Левин повёл прочь своего командира, но затем всё-таки обернулся и взглянул на происшедшее, на то, что они натворили этим утром.

Тело Хашими лежало там, где он упал, и кровь текла между булыжниками мостовой. Сержант понимал, что должен сказать что-то. Всё должно было обернуться по-другому. Он приоткрыл рот и молча покачал головой. И в этот момент последователи Хашими поняли, что одержали победу.

* * *

Телефон Райана зазвонил в 2.03 местного времени. Он успел схватить трубку ещё до второго звонка.

— Слушаю.

— Говорит Сондерс из оперативного центра. Включите телевизор. Через четыре минуты Си-эн-эн покажет что-то потрясающее.

— Что именно? — Рука Райана пыталась найти пульт дистанционного управления; наконец, он включил телевизор в спальне.

— Вы не поверите, сэр. Мы сняли передачу со спутника Си-эн-эн, Атланта сейчас посылает её в сеть. Не знаю, как израильские цензоры пропустили такое. В любом случае…

— Хорошо, сейчас начинается. — Райан успел вовремя протереть глаза. Он заглушил звук, чтобы не разбудить жену. Впрочем, комментарии не требовались.

— Господи Боже мой…

— Так точно, сэр, этим сказано все, — согласился старший дежурный.

— Немедленно вышлите за мной машину. Свяжитесь с директором — пусть немедленно прибудет в Лэнгли. Позвоните дежурному офицеру в отделе связи Белого дома. Он сообщит кому надо. Нам понадобятся все заместители директора, руководители отделов Израиля, Иордании — чёрт возьми, вызывайте всех, кто связан с Ближним Востоком. Позаботьтесь, чтобы Госдеп не остался в неведении…

— У них есть свои…

— Знаю. Все равно, сообщите им. Никогда не полагайтесь на кого-то в таком деле, ясно?

— Так точно, сэр. Что ещё?

— Ещё? Пришлите мне четыре часа сна. — Райан положил трубку.

— Джек… это было… — Кэти приподнялась в постели. Она успела увидеть повторение эпизода.

— Совершенно верно, милая.

— Что это значит?

— Это значит, что арабы нашли способ уничтожить Израиль.

Если только мы не придём к нему на помощь, промелькнуло в голове Райана.

* * *

Девяносто минут спустя Райан включил свою автоматическую кофеварку «Уэст Бенд», стоящую позади его стола, прежде чем взяться за бумаги, оставленные ночным персоналом. Сегодня ему понадобится немало кофе. Райан побрился в машине по дороге в Лэнгли, однако взгляд в зеркало убедил его, что качество бритья оставляет желать лучшего. Джек подождал, пока наполнится чашка, взял её и направился в кабинет директора ЦРУ. У Кабота там сидел Чарлз Олден, советник президента по национальной безопасности.

— Доброе утро, — поздоровался доктор Олден.

— Доброе, — ответил заместитель директора хриплым голосом. — Только что в нём доброго? Президенту уже сообщили?

— Нет. Я не хочу беспокоить его, пока нам не будет известно что-то определённое. Поговорю с ним, когда он проснётся — сразу после шести. Маркус, что ты думаешь сейчас о своих израильских друзьях?

— Что нам известно, Джек? — повернулся директор ЦРУ к своему заместителю.