Все страхи мира

— Что значит вся эта чертовщина? — обратилась Либби Хольцман к своему мужу. Правда, она и сама догадывалась о сути происшедшего. Ее успешная попытка удержаться от смеха едва не стоила ей жизни.

— Дело в том, дорогая, что я нарушил профессиональную этику. И знаешь почему?

— Ты поступил правильно, — заявила Либби. — Братья Маркс? Дом у трех углов. Лиз Эллиот, белая протестантка англо-саксонского происхождения, королева левой ориентации. Боже мой!

— Джек, у меня ужасная головная боль. Просто ужасная, — шепнула Кэти мужу.

— Действительно так плохо?

Она кивнула.

— Уведи меня отсюда, пока не наступил приступ тошноты.

— Кэти, но уходить с таких приемов не принято, — напомнил ей Джек.

— Без нас обойдутся.

— О чем ты говорила с Лиз?

— Знаешь, она мне не понравилась.

— Не только тебе. Ну хорошо.

Джек взял Кэти под руку и повел к выходу. Армейский капитан сразу понял серьезность положения, и через пять минут они вышли на свежий воздух. Джек усадил жену в машину и направился к выезду на Пенсильвания-авеню.

— Поезжай прямо, — сказала Кэти.

— Но…

— Поезжай прямо, Джек. — Это был ее голос хирурга, таким голосом она давала распоряжения во время операций. Райан проехал мимо парка Лафайетта.

— Теперь налево.

— Куда мы едем?

— Сейчас поворачивай направо — и въезжай налево в ворота.

— Послушай…

— Пожалуйста, Джек, — попросила она тихо.

Швейцар у входа в отель «Хэй Адамс» помог Кэролайн выйти из машины. Джек передал ключи служителю, чтобы тот поставил машину на стоянку, затем последовал за женой. Подойдя к стойке, Кэти получила ключ от комнаты и направилась к лифту. Джек вошел следом за ней, а когда лифт остановился, они направились к угловому люксу.

— Что ты задумала, Кэти?

— Джек, у нас было слишком много работы, мы без конца занимались детьми, не оставляя времени для нас самих. Сегодня — время для нас с тобой. — Она обняла его за шею, и мужу ничего не оставалось, как поцеловать ее. Кэти дала ему ключ. — А теперь открой дверь, пока мы не напугали кого-нибудь.

— Но как быть…

— Джек, помолчи. Пожалуйста, — добавила она.

— Хорошо, милая. — Райан распахнул дверь, и они вошли. Кэти с удовольствием отметила, что все ее указания были выполнены, как и надлежало персоналу лучшего из отелей. На столе был накрыт легкий ужин, и в ведерке со льдом стояла бутылка французского шампанского. Она бросила норковое манто на диван в полной уверенности, что и все остальное сделано лучшим образом.

— Открой шампанское, пожалуйста. Я сейчас вернусь. Тебе тоже следовало бы снять пиджак и расслабиться, — произнесла Кэти через плечо, направляясь в спальню.

— Конечно, — ответил себе Джек. Он не понимал, что происходит или что задумала Кэти, но вообще-то это мало его беспокоило. Положив пиджак рядом с манто, он снял фольгу с горлышка бутылки, ослабил проволоку и осторожно извлек пробку. Затем налил два бокала и снова поставил бутылку в серебряное ведерко. Доверившись французским виноделам, он решил не пробовать вино и подошел к окну, откуда был виден силуэт Белого дома. Джек не слышал, а скорее почувствовал, когда Кэти вернулась в гостиную. Он обернулся — Кэти стояла в дверях.

Она надела ее во второй раз, длинную, до пола, ночную рубашку из белого шелка. Первый раз это произошло во время их медового месяца. Кэти подошла босиком к мужу, скользя по ковру подобно привидению.

— Головная боль у тебя, должно быть, прошла.

— А вот жажда по-прежнему осталась. — Кэти улыбнулась Джеку.

— Думаю, это мы сейчас уладим. — Джек поднял бокал и поднес его к губам жены. Она сделала глоток и отвела бокал к губам мужа.

— Хочешь есть?

— Нет.

Кэти наклонилась к нему, взяв его за обе руки.

— Я люблю тебя, Джек. Пошли?

Джек повернул ее спиной к себе и пошел сзади, держа руки на ее талии. Постель была приготовлена, одеяло откинуто, свет в спальне выключен, только сияние прожекторов, освещающих Белый дом, пробивалось сквозь шторы.

— Помнишь наш первый раз, первую ночь после свадьбы?

— Я не забыл оба раза, Кэти, — улыбнулся Джек.

— Это будет у нас еще одна первая ночь, Джек. — Она протянула руки, стоя позади него, и расстегнула пояс. Он понял и быстро разделся. Когда он встал перед ней обнаженный, она обняла его с неожиданной страстью и шелк ночной рубашки охладил его горячую кожу.

— Ложись.

— Сейчас ты красивее, чем раньше, Кэти.

— Я никому не позволю отнять тебя у меня.

Кэти последовала за ним в постель. Оба дрожали от нетерпения. Кэролайн подняла ночную рубашку до пояса и опустилась на него, затем шелк упал вниз. Его руки ласкали ее груди. Она прижала их, раскачиваясь на нем, зная, что он не сумеет долго сдерживать себя, но и ее момент был уже совсем близко.

Я — самый счастливый человек в мире, подумал Джек, пытаясь сдержаться, и, хотя это ему не удалось, получил в награду улыбку, от которой у него дрогнуло сердце.

— Совсем неплохо, — заметила Кэти через минуту, целуя его руки.

— Практики недостаточно.

— Ничего, вечер только наступил, — сказала она, ложась рядом, — и я тоже не испытывала ничего подобного вот уже много времени. Ну как, проголодался?

Райан посмотрел по сторонам.

— Я…