Все точки над i

– Вот, значит, как?

– Ага. Это я сейчас не о себе.

Он посмотрел с недоумением.

– Если уж ты меня бросил, имей терпение.

Желание запустить в меня чашкой отчетливо читалось на его физиономии.

– Дрянь, – сказал он.

– Если тебе так легче…

Он вскочил и заметался по кухне, я сосредоточилась на кофе, потому что его мелькание действовало на нервы.

– Интересно, ты вообще что-нибудь чувствуешь? – задал он риторический вопрос, давно успевший мне осточертеть. – Что ты молчишь? – взвился он.

– Я не думала, что ты ждешь ответа.

– Я жду ответа, дорогая. Жду. Мне бы очень хотелось понять…

– Что? – спросила я, потому что он замолчал.

– Ты любила хоть кого-нибудь в своей гребаной жизни? Сына, мужа, меня, наконец?

– Тебе сейчас очень важно это выяснить? – вопросом на вопрос ответила я, что явилось последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

Рахманов заорал. Я тоже. Мы сыпали взаимными обвинениями, увлекаясь все больше и больше. Он ударил меня, я толкнула его в грудь, потом влепила пощечину. Он ударил еще раз, а я, разозлившись по-настоящему, вспомнила уроки Ника, и в результате Рахманов оказался на полу, лицом вниз. Думаю, из такой позиции мир не казался ему особенно приветливым. Я наклонилась к нему и шепнула на ухо:

– Еще раз ударишь меня, сломаю тебе руку.

Вид у него был совершенно растерянный, он от меня подобной прыти не ожидал и сейчас силился переварить случившееся. Откуда ему знать, что любимым развлечением Ника были пьяные драки в подворотнях, в которых мне приходилось участвовать. Уличная драка – это тебе не уроки борьбы в дорогом фитнес-клубе, куда Рахманов любил заглядывать для поддержания формы. Он весьма гордился своей фигурой, впрочем, в этом смысле было чем гордиться. Наверняка и своими навыками борца не раз бахвалился, выеживаясь перед каким-нибудь пьяницей, сболтнувшим глупость. А теперь, лежа на полу, он по крохам собирал остатки своей мужской гордости.

– Черт, – сказал он, когда я разжала руки и удалилась в комнату, и крикнул: – Ты умеешь удивить, дорогая!

– А ты святого способен вывести из терпения! – крикнула я в ответ.

– На святую ты похожа мало, – усмехнулся он появляясь в комнате. – Я был уверен, что смогу вычеркнуть тебя из своей жизни, – совсем другим тоном сказал он, а я напустила в глаза сочувствия.

– Я тоже.

– Ты серьезно? – нахмурился он.

– Серьезно ли я хотела вычеркнуть тебя из жизни?

– Не дури.

Он сел рядом на диване, сцепив руки замком.

– Думаешь, мне легко было узнать, что ты использовала меня…

– Не начинай сначала.

– Хорошо. Тебе обязательно надо было опять связаться с этим ничтожеством?

– Он вроде бы работает на тебя.

– Прекрати.

– Извини, на твоего друга. Я с ним не связывалась, как ты выразился. В настоящее время он старается для своего хозяина, а я ему помогаю без всякой охоты.

– Уточни, – еще больше нахмурился Рахманов.

– Ищем какие-то бумаги, которые позарез нужны Долгих. Ник считает, будто они были у Павла, и я должна об этом что-то знать. Для меня это новость, но Нику на сие наплевать. Так что в моих интересах их найти.

О документах Рахманов, конечно, знал, потому что выражение его лица изменилось. Понаблюдав за ним, я добавила:

– Сегодня мы вроде бы напали на след, после этого Ник заявил, что без меня обойдется. По-моему, он просто не хочет, чтобы я и дальше вертелась рядом. Так что ты зря волнуешься. Но его волновало другое.

– Думаешь, у него есть причина не желать твоего общества?

– Возможно, – пожала я плечами. – Кто знает, что в этих бумагах. А Ник известный любитель ловить рыбку в мутной воде.

– Пожалуй, за парнем следует приглядывать, – вслух подумал Рахманов, поднял голову и недовольно поморщился.

– Разумно, – кивнула я.

Неизвестно, чем это обернется, возможно, Рахманов решит, что лучше мне приглядывать за Ником, и тогда я буду в курсе его поисков. Хотя могло сложиться иначе.

Олег поднялся и пошел к двери, вроде бы забыв про меня, но на пороге обернулся.

– Я позвоню.

– Буду ждать, – буркнула я, когда за ним закрылась дверь, и повалилась на диван.

Видимых результатов наша беседа с Рахмановым не дала, Ник не появлялся, Олег тоже. По ночам я трудилась у Виссариона, днем отсыпалась и болталась с Машкой по магазинам. Мне нравились наши прогулки, они создавали иллюзию нормальной жизни, каковой у меня уже очень давно не было. Машка без конца могла рассказывать о Тони, а я слушала и улыбалась. Мысли о том, что он ее не любит, Машку вроде бы оставили, по крайней мере, об этом она больше не заговаривала. Она казалась вполне счастливой, спокойной, уж точно. Это очень радовало меня. В один из таких походов Машка вдруг сказала:

– Я звонила матери Павла.

– Зачем? – нахмурилась я.

– Просто чтобы узнать, как у нее дела.

– И как у нее дела?