Все в имени твоем

Марэт усмехнулся и щелкнул пальцами. Перед Иллой появилось изображение какого-то кабинета. Возле большого стола, заваленного бумагами, стояли четыре человека, в одном из них Илла узнала лорда Марэта. Он открыл сумочку и вывалил на расчищенный участок ее содержимое.

- Там не оказалось ничего интересного. Абсолютно, – разочарованно произнес сыщик.

Илла наблюдала, как мужчины разбирали нехитрые пожитки убитой. Дешевая косметика, платочек, веер, и прочие мелочи. Несколько смятых бумажек, оказались погашенными чеками и использованным билетом на одноразовое перемещение.

Один из следователей передал Марэту удостоверение личности, в котором Илла смогла разобрать имя Агавир Сайлл.

- Откуда она прибыла в Бугару?

- Из поместья Кроккельвилль.

- Вы уже, полагаю, побывали там?

- Разумеется.

- И что выяснили?

- В том-то и дело, что ничего. Сайлл была личной служанкой леди Арвилль, которая недавно скончалась. Но фелину не уволили. Старшая дочь почившей приняла Сайлл к себе на службу.

- Поместье Кроккельвилль, – задумчиво проговорила Илламэль. – Это же территория цейликан.

- Вы правы. Кланом управляют Белые львицы. Линия наследования – женская.

А леди Арвилль-старшая умерла естественной смертью?

- Да, ей было уже больше четырехсот лет, и она давно передала бразды правления старшей дочери – леди Этн Арвилль. Она и поведала нам, что Сайлл служила в их доме уже довольно давно. Точнее пять лет. Ее наняли сиделкой для престарелой леди.

Скромна. Бережлива до скупости. За все пять лет ни разу не отлучались из поместья. И ее никто не навещал. Не писала и не получала писем. Никаких романтических отношений – вот что сказали об Агавир Сайлл все обитатели поместья.

Илла удивленно посмотрела на Марэта. Такое поведение было не типичным для оборотней-кошек. Общение для кошачьих рас необходимо. Тем более для фелин. Они всегда держатся вместе. Фелины часто служат прислугой в аристократических семьях, но, как правило, целыми династиями. Некоторые кланы становятся бродячими артистами или циркачами – ловкость у них в крови. Да и любвеобилие кошек-перевертышей общеизвестно. Это не значило, что они были безнравственны, конечно, нет, но оставаться без пары в столь молодом возрасте для них более чем странно.

- И что вы думаете по этому поводу? – спросила Илла.

- Это необычно, несвойственно для всего вида, но не столь уж редко для отдельного человека. Такое иногда случается. Какая-нибудь личная трагедия. Например, несчастная любовь или гибель родного существа. Она могла пережить нечто подобное, замкнуться в себе и стать нелюдимой затворницей.

- Логично, – согласилась Илламэль. – А вы внимательно осмотрели комнату госпожи Сайлл?

Марэт пожал плечами:

- Сам не осматривал, но у меня есть запись.

Он чуть шевельнул пальцем, и изображение тут же сменилось. Теперь перед Иллой возникла длинная узкая комната в одно окно. Обстановка крайне аскетичная: шкаф, стол, два стула, на полу домотканый половик. Железная кровать, заправленная с такой тщательностью, что на покрывале не было и намека на морщинку или складочку. И подушка стояла особым образом – уголком. К его верху пришпилена ажурная салфетка.

Глаза Иллы распахнулись от ужаса. Она побелела как полотно, невольно подалась вперед и вцепилась в подлокотники кресла.

Марэт до этой минуты с удовольствием наблюдавший за ходом ее рассуждений, встревожено спросил:

- В чем дело?! Вы как будто живую химеру увидели.

- Лорд Марэт, я, кажется, могу объяснить странное поведение госпожи Сайлл ... Она послушница ордена Спасения. Причем не просто послушница, она адепт самого закрытого и опасного из его учений. И если я права – нам всем грозит смертельная опасность.

- Вы уверены в своих выводах? Это очень серьезно. Госпожа Ивитт, если вы правы, то это все меняет.

Илла опасливо оглянулась на гнома, который по-прежнему находился у двери, и от него не было слышно ни малейшего звука. Фрабб неподвижно сидел на стуле, сложил на коленях короткие мощные руки, его бездумный взгляд устремился в пол – Марэт, оказывается, погрузил его в стазис, когда пришел.

Илла удивилась, но ничего не сказала.

- Абсолютно, – заверила она сыщика. – У меня хорошо развитая эйдетическая память. Если увижу что-то, что вызовет сильные эмоции – запомню на всю жизнь. Однажды, еще совсем маленькой, я стянула на кухне пирожок. Очень хотелось есть и я не сдержалась. Но, я понимала, что наказание за это будет очень суровым. Поэтому попыталась спрятаться и неудачно выбрала для этой цели запрещенное крыло замка. О том, что я там увидела рассказывать не хочу, достаточно сказать, что после того как меня нашли, пролежала в горячке целую неделю. Так вот: послушницы в том крыле жили в совершенно одинаковых комнатах. – Илла указала на изображение. – Салфетка же, приколотая к подушке, означает, что воспитанница выполнила все задания наставниц и свободна на некоторое время. Пока кто-то из сестер не даст ей новое поручение. Так было заведено в нашем монастыре.