Все в свое время [СИ]

Голоса не хвалили и не ругали, они рассказывали. Глаза видели камень, голоса говорили: это дом не потерянной надежды. Когда с неба пришла смерть, взрослые спрятали детей глубоко под землю, они хотели подарить им спасение, но подарили только надежду — упавший с неба огонь превратил все двери подземных пещер в запекшийся монолит. Дети ждали, когда за ними придут родители. День, неделю, месяц, год — Нит понимал эти непривычные единицы времени, хоть никогда раньше про них не слышал. Дети ждали, а родители все не приходили и не приходили, но никто не потерял надежду. Они ждали семь лет. Ели проросшие зерна, пили воду, что сочилась из стен, тогда еще она не была ядовитой, и не хотели верить, что родители больше за ними никогда не придут. Сначала их было триста двадцать, мальчиков и девочек, от года до семи лет. В конце их осталось восемь, парней и девушек, которые половину своей жизни потратили на ожидание. Они жили и радовались каждому новому дню, потому что он приближал их к встрече с родителями, и даже когда подземная река прорвала стену, и затопила их дом, они не теряли надежду. Они ждали: родители сейчас придут и спасут их, осталось совсем немного, совсем чуть-чуть… Голоса говорили, и Эдвард видел: мальчик, ему тринадцать лет, он все эти годы был старшим, отцом, примером для подражания, он учил маленьких читать и писать, учил цифрам, он давал все то, что знал сам. Девочка, ей четырнадцать, она была рядом, добрая заботливая мать, нянчилась с малышами, утешала их по ночам, когда они плакали. Еще один мальчик, ему восемь лет, он не помнил, что такое небо, солнце и звезды, но хорошо помнил мамино лицо. Девочка, ей десять, она любила кукол, но под землей кукол не было, потому она сделала себе куклу сама: из куска ржавой арматуры и старых тряпок. Это была ее самая-самая любимая, самая-самая лучшая игрушка, такой больше не было ни у кого на свете, они всегда были вместе, и даже теперь, когда вода заливала их дом, кукла была рядом с ней… Эти люди… Они умерли двести пятьдесят лет назад, но в памяти Нита они были живы: их вернули к жизни голоса. Голоса говорили: там, под тобой, три сотни тел, которые так и не были преданы огню или земле, они лежат на дне ледяного подземного озера, такие же, как тогда. Потому что так велика была сила их надежды, что вода и время ничего не смогли с ними сделать. Они не умерли, но заснули навечно, и все еще ждут, что когда-нибудь родители откроют дверь, и они будут вместе играть на поляне в нежных лучах весеннего солнца.

Иногда голоса говорили мало, иногда много. Иногда по одному, иногда все вместе. Голоса помогли найти мертвый город и назвали его имя. Голоса объяснили: чтоб иллюзии не имели над тобой власти, ты должен их об этом попросить. То, что царило в городе, не было смертью: это был последний выдох миллионов его жителей, часть их души, которая так любила это место, что даже после смерти не ушла в голубой мир, а осталась здесь. Город на склонах, город у реки, зеленый город, город церквей, гостеприимный город, город любви, город, который невозможно не любить — его больше нет, он остался только в памяти. Не своей, не своих жителей — в памяти мира. Такой большой и красивый, такой теплый, переживший столько боли… Голоса сказали: попроси его. И Нит попросил. Он сказал городу, что не желает ему зла, он открыл свои чувства, задал городу вопрос, и город ответил. Нет, он не исчез. Город был одинок, он хотел показать всем, каким красивым когда-то он был, каким красивым его сделали люди. Но он открыл тропу. Старый хитрюга, он провел Нита через свои самые красивые места, он похвастался всем, чем когда-то славилось его имя: собором мудрости, дорогой креста, парком над рекой… Тропа вела кружным, длинным, но безопасным путем. Кто может лучше земли знать земные дороги, город вел людей там, где им ничего не угрожало, в порыве щедрости он даже хотел дать своих проводников, но Нит отказался. Милые незрячие зверьки, они предложили свою помощь, но голоса сказали Ниту: откажись. Тот, кто идет за тобой, не слышит нас, он не понимает, что мир вокруг не желает ему зла. Что город, где погибли миллионы — Нит никогда не знал про такие большие цифры, но сразу понял, сколько это — не ополчился на весь мир. Он добрый. Он ждет, когда птенцы его птенцов вернуться, потому что даже в крови Нита есть частица того древнего города. Зверьки поклонились и ушли. Их мир — под городом. Они не слуги, но друзья, так сказали голоса, так повторил город.