Все вечеринки завтрашнего дня

А однажды кто-то оставил после себя умные каракули, какой-то вид переводной картинки, по-хитрому прилепленный к стене, хотя ни Райделл, ни Дариус так и не поняли, как злоумышленнику удалось это сделать и остаться незамеченным. Может быть, сказал Дариус, ее выстрелили с большого расстояния. Это была эмблема банды под названием "Чупакабрас", жуткая шипастая тварь, вся черно-красная, мерзкая и зловещая и, как считал сам Райделл, довольно забавная на вид и прикольная, что ли. Он даже видел такую наколку, когда сидел в магазине. Парни, щеголявшие такими тату, обожали носить эти ужасные контактные линзы, от которых зрачки становятся похожими на змеиные. Однако когда пожиратели граффити явились полакомиться "чупакаброй", она отползла.

Они крались за ней осторожно, а она их чуяла и отползала. Настолько медленно, что движение было почти незаметно, но все-таки отползала. Тогда пожиратели граффити приближались к ней снова. Райделл и Дариус в первый вечер наблюдали за ней, пока она не доползла до края стены. Она обогнула магазин сзади и начала продвигаться обратно к фасаду по противоположной стене, когда их смена закончилась.

В начале их следующей смены она все еще там красовалась; компанию ей составляла пара стандартных клякс от аэрозольных хлопушек. Пожирателей заворожила "разумная чупакабра", и они даже не думали делать свое дело. Дариус показал сие безобразие мистеру Парку, которому не понравилось, что они ему не сказали сразу. Райделл показал ему, где именно в вахтенном журнале находился подробный отчет, сделанный еще в конце прошлой смены, отчего мистер Парк только разозлился еще больше.

Примерно через час два типа в белых комбинезонах "Тайвек" приперлись к ним в хирургически чистом, без всяких опознавательных знаков, белом фургоне и принялись за работу. Райделл очень хотел посмотреть, каким образом они вытравят хитрые граффити, но в ту ночь на магазин напали воры, и ему так и не удалось увидеть, что же фургонщики сделали с "чупакаброй". Они не использовали ни скребков, ни растворителей, он это знал. Они использовали ноутбук и два щупа с присосками. Он догадался, что, в сущности, парни просто взломали программу граффити, запутали код, и после того как они уехали, пожиратели граффити приползли, чтобы всосать без помех последний писк "чупакабровой" живописи.

***

Этот "Счастливый дракон" у моста был такой же гладкий и белый, как новая фарфоровая тарелка, отметил Райделл, подойдя чуть поближе. Он казался фрагментом чужого сна, свалившимся с неба. От этого вход на мост приобрел какое-то дикое, явно не запланированное противоречие, и Райделл подивился, много ли было дискуссий в Сингапуре до того, как поставили здесь модуль. "Счастливый дракон" имел филиалы во многих первоклассных местах с интересной для туристов недвижимостью, Райделл их видел на экранах "Всемирной Интерактивной Видеоколонны" в Эл-Эй; один размещался в торговом центре под Красной площадью, другой — модный "Кей-Дам" — в центре Берлина, третий — для крутой клиентуры — на Пикадилли, в Лондоне, но то, что модуль поставили здесь, показалось Райделлу поразительно странной или, если угодно, до странности преднамеренной акцией.

Мост был заковыристым местечком, достаточно безопасным, но вот только не для туристов.

Нет, конечно, пешие туристы наблюдались, и в довольно изрядном количестве, особенно на этом конце моста, но никаких экскурсий, никаких гидов. Если ты шел на мост, ты шел по собственному почину. Шеветта говорила ему, что люди на мосту люто ненавидят евангелистов, и Армию спасения тоже, и вообще любые организации. Райделл смекнул, что, безусловно, одной из причин привлекательности моста была его неподконтрольность.

"Автономная зона" — так называл это Дариус. Он сказал Райделлу, что Сансет-стрип изначально была одной из этих зон на стыке разных полицейских юрисдикции, и это как-то изменило ДНК улицы — вот отчего, скажем, под Рождество на Стрипе по-прежнему паслись шлюхи в колпаках эльфов.

Но, возможно, "Счастливый дракон" знает что-то такое, чего люди не знают, подумал он. Все в мире может меняться. Его отец, например, постоянно божился, что Таймс-сквер когда-то был тем еще опасным местечком.

Райделл с трудом пробивался через толпу, втекавшую и вытекавшую с моста мимо "Всемирной Интерактивной Видеоколонны", и, пока пробивался, грезил, так сказать, наяву, что вот сейчас он поднимет взгляд и увидит родной филиал на Сансет, и Хвалагосподу радостно просияет ему с парадного входа.

Все, что он увидел, был юный скейтбордист в Сеуле, трясущий мошонкой в камеру.

***

Он вошел внутрь, где его немедленно остановил очень крупный джентльмен с очень низким лбом и белесыми бровями.

– Сумку сюда, — приказал охранник, украшенный точно таким же неоново-розовым "драконовским" ранцем, какой Райделл таскал на себе в Эл-Эй. По сути, ранец Райделла лежал в вещмешке, которого этот парень домогался.