Все вечеринки завтрашнего дня

Нервы, наверное. Вполне возможно, но на самом деле он совсем не нервничал, просто устал. Всю ночь гнал вверх по побережью с Кридмором и единственный раз за весь день отдохнул чуть-чуть, когда заснул, слушая Рэи Тоэи. Сейчас он больше всего на свете хотел вернуться в комнатушку, проверить проектор — вернулась ли она? — и завалиться спать.

Но, черт возьми, неприятное ощущение в затылке не проходило. Он глянул назад, но там не было ни души, только место, где засохшую кровь обрызгали "Килзом".

Мимо неспешно шел парень, направляясь в сторону Окленда и "Ночлега и завтрака".

Молодой парень с темным ежиком по-военному, черная куртка, на подбородок натянут черный шарф. Кажется, и не видит Райделла, просто идет себе, руки в карманах. Райделл тихонько двинул за ним, на расстоянии примерно пятнадцати футов.

Он пытался представить себе это место, каким оно было раньше, когда было обычным мостом. Миллионы машин проехали здесь когда-то по дороге, по которой он шел сейчас. Тогда здесь был хороший обзор, просто фермы, перила и дорожный настил; теперь это был настоящий туннель, стены сплетены из всяких отходов: досок, пластика — всего, что люди смогли отыскать, и скреплены чем попало, лишь бы не развалились, и не развалились ведь, несмотря на ветра, которые дуют всегда и везде. Однажды он был проездом в Луизиане, и что-то в облике этого места напомнило ему о тамошних байу 30

: всюду болталась всякая ерунда, трубы и кабели и какие-то штуки, назначения которых он не мог определить, и все это отчасти смахивало на испанский бородатый мох, все контуры были мягко размыты. И освещение сейчас было тусклым, словно бы смотришь под водой, — просто раздобытые на свалке флуоресцентные лампы, подвешенные с интервалом около двадцати футов, одни вовсе не светят, другие едва мерцают.

Он обошел большую лужу, образовавшуюся там, где какой-то торговец сбросил на землю куски грязного наколотого льда.

Посмотрев вперед, он увидел, как парень в черном шарфе сворачивает в кафе, одну из тех забегаловок, которых здесь пруд пруди — два маленьких столика и стойка, за которой уместятся четверо, от силы — пятеро. Здоровенный блондин, похожий на штангиста, как раз выходил из дверей, когда "шарф" зашел внутрь, и здоровяк всего на миг скосил глаза на Райделла, и этого хватило, чтобы Райделл понял.

Они отрабатывали на нем смену следящих. Ему сели на хвост, причем как минимум трое.

Здоровяк направился в сторону райделловской ночлежки, Острова Сокровищ и Окленда. У него был мощный затылок. Проходя мимо, Райделл быстро заглянул внутрь кафешки, увидел, что "шарф" заказывает кофе. Невинный, как младенец. Райделл не стал оглядываться, потому что знал — сделай он так, и они поймут. Поймут, что он догадался. Поймут, как сам он понял, когда здоровяк выдал себя неосторожным взглядом.

Пояс, который он пропустил через вещмешок, сквозь нейлоновую куртку, начал резать ему плечо; он шел и думал про Лэйни, Клауса и Петуха — про то, что все они явно считали проектор чем-то чрезвычайно важным и ценным. Поэтому-то за ним следят — из-за проектора или из-за того таинственного человека, про которого говорил Лэйни. Человека, которого нет? В любом случае, он не мог припомнить, чтобы у него на мосту были когда-то серьезные враги, хотя в этом трудно быть уверенным. Еще он подумал, что вряд ли эти парни обычные грабители, очень уж уверенно они выглядели.

Он сунул руку в карман куртки и нащупал нож. Нож был на месте, и Райделл обрадовался ему, но, представив, что может пустить его в дело, весь передернулся. История с ножами состоит в том, что люди, которые намереваются продырявить других людей, обычно понятия не имеют о том, как это противно. Это вам не кино, где из людей брызжет кровь, будто из забитых свиней. Ему довелось иметь дело с людьми, получившими ножевые ранения рядом с "Драконом" на Сансет-стрип. И еще одно: кто знает, может, убитый был болен какой-то заразой? У него и у Дариуса были какие-то защитные очки, которые им полагалось надевать, чтобы кровь не попадала в глаза, но обычно все случалось слишком быстро и про очки они не вспоминали, а там уже было поздно.

Но главная проблема с ножами — даже с такими, что режут железо, как спелые бананы, — заключается в том, что от них мало толку, когда начинается пальба.

Кто-то подвесил над закрытым ларьком старое зеркало для наблюдения за магазинными ворами, и, подобравшись поближе к этой конструкции, Райделл попытался посмотреть, не идет ли кто следом, но разглядел только толпу.

Он стал беспокоиться: он делал в точности то, чего, вероятно, от него и ждали, — шел обратной дорогой к тому месту, где собирался провести ночь (допустим, решил он, они еще не знают, где это самое место). Ну, придет он туда, и что дальше? Он окажется в комнате, как в ловушке, единственный выход из которой — хлипкая лесенка, а он — легкая добыча. Он решил просто идти вперед, но чувствовал, что ни к чему хорошему это тоже не приведет.