Все возможно, детка

Дорогая Пенни.

Сегодня у нас был День Разрешенного Секса — кульминация Месячника Запрета на Секс. Конечно, ничего хорошего во всех этих плановых мероприятиях нет, особенно для нормальной половой жизни. Я считаю, что секс должен быть спонтанным, подогретым внутренней эротикой, а не механическим и привязанным к какому-то моменту времени. С другой стороны, что я могла сделать? Мне нужен был факт, результат, и все. То, что Сэму это не очень понравилось, было видно невооруженным глазом. Боюсь, с его точки зрения это выглядело, как если бы его использовали в качестве племенного самца, участвующего в плановом осеменении с целью выведения новой породы. Драма племенного жеребца, из которого циничным образом выдоили его драгоценную сперму. Впрочем, на жеребца он сегодня был не очень похож. По правде говоря, видала я их с дружком и в более приподнятом настроении. На какой-то миг у меня даже возникло сомнение, что у нас вообще сегодня что-то получится. Мне пришлось применить все известные мне женские приемы и хитрости, чтобы хоть как-то расшевелить его. Я использовала даже то, в чем особо никогда не была сильна. Вообще-то для орального секса или исполняемой таким образом прелюдии к обычному существует много как похабных, так и поэтических эвфемизмов. Суть же дела от того, как его назвать, не меняется, и мне эту суть, по всей видимости, постичь не дано. Я всегда теряюсь, когда мне предстоит этим заняться. Что, спрашивается, я должна делать? Ну, засуну я его себе в рот, а дальше-то что? Жевать? А если нет, то что? Несмотря на то что традиционно это действие описывается глаголом «сосать», ничего общего с теми движениями, посредством которых поедается конфета-леденец, оно не имеет. В общем, сплошная загадка. В любом случае, сегодня мне не удалось пробудить в муже половою гиганта, и пожалуй, даже хорошо, что все это позорище закончилось, едва успев начаться.

Знаешь, Пенни, честно признаюсь, то, что случилось сегодня, стало для меня неприятным сюрпризом. Нет, я, конечно, не претендую на звание секс-бомбы, но, по-моему, если женщина не полная уродина, она вправе рассчитывать на то, что при некотором старании сумеет вызвать эрекцию у собственного мужа. Хотя, если разобраться, секс в принудительном порядке… Я столько времени посвятила вычислению нужного момента и так заморочила этим голову Сэму, что он уяснил для себя одно: его роль в этом мероприятии — произвести некоторое количество искомого сырья. А парень он достаточно тонкий и не бесчувственный. Думаю, такая постановка вопроса не могла не привести его в некоторое замешательство. Хотя вполне возможно, что он вовсе не так болезненно отреагировал на странность ситуации, а просто был сегодня не в духе.

В итоге (пожалуй, следует избежать описания некоторых этапов сегодняшнего процесса, чтобы не отбить себе охоту заниматься сексом на ближайшее время) своею мы добились и, можно сказать, честь семьи не была посрамлена. Сэм сказал, что если на этот раз произойдет то, ради чего все это задумывалось, то ребенок вырастет скорее всего человеком настойчивым и пробивным, а еще ему светит карьера отличного спортсмена-пловца: если он доберется до цели, то нельзя утверждать, что отец в момент зачатия оказал ему большую помощь.

Едва мы закончили то, ради чего состоялась эта встреча, как Сэм со всех ног рванул обратно на работу. Я, конечно, просила его не торопиться, потому что с моей точки зрения побыть вдвоем после секса, пусть даже совсем недолго, очень важно для эмоционального состояния обоих партнеров. В конце концов, мы ведь встречаемся не только для того, чтобы просто потрахаться и разбежаться? Но Сэм, пока одевался, только и твердил, что ему позарез нужно опять на работу. Учитывая, что — с его же слов — его работа только и заключается в том, чтобы поддакивать всяким идиотам и говорить им комплименты по поводу их остроумия и таланта, я не могу считать это веской и уважительной причиной для того, чтобы бросить меня в такую минуту. Я сказала ему, что в такие моменты нам следует прилагать некоторые усилия, чтобы сосредоточиться на эмоциональной составляющей наших взаимоотношений, в противном случае чувство, которое нас связывает, превратится просто в механическую конструкцию, начисто лишенную эмоциональности и романтики. На это он рассеянно покивал, явно думая уже о чем-то другом, и сказал: «Ну да, конечно, романтика, ты абсолютно права». И пулей вылетел за дверь.