Всегда вчерашнее завтра

Правда, Гордиевский к этому времени провалился, но английские разведчики уже работали почти во всех странах Восточной Европы, с тревогой и радостью наблюдая за общим развалом в странах восточного блока, начатым по «принципу домино» в Польше и перекинувшимся оттуда в другие страны.

Даже лучшие аналитики советской системы в начале восьмидесятых не могли предполагать, что к концу девяносто первого Советский Союз исчезнет с политической карты мира. Даже самые выдающиеся эксперты не ожидали столь стремительного краха огромной супердержавы, по праву считавшейся самым грозным противником западного мира.

После развала Советского Союза и некоторой эйфории, свойственной победителям, выяснилось, что под обломками развалившегося государства погребены многие проблемы, требующие своего разрешения. Вместо одного государства образовалось целых пятнадцать. И хотя непосредственной угрозы они не представляли, тем не менее все новые республики оказались так же непредсказуемы и сложны в понимании для западного менталитета, как и бывший Советский Союз.

Фрезер, уже подумывавший, не поменять ли специализацию, одним из первых понял, что с крушением Советского Союза их отдел не останется без работы, специалисты-профессионалы еще понадобятся и в борьбе против российской разведки, и в сложной схватке с другими западными разведками за секреты постсоветского пространства.

Он плавал в бассейне, когда к нему подошла миловидная девушка, с улыбкой сообщившая, что на его имя пришел срочный факс из Лондона. Дункан едва не чертыхнулся. Он только приглядел поселившуюся в отеле молодую женщину, с которой собирался сегодня вечером поужинать. Черт побери, почему Дэвид не может оставить его в покое хотя бы на несколько дней? Впрочем, подобные стенания часто раздаются из уст человека с неустоявшимся графиком работы, ожидающего задания в любую минуту и в любой точке земного шара.

Бросив последний взгляд на красивую итальянку, он вылез из бассейна и затопал к раздевалке. Переданная ему записка содержала стандартную просьбу связаться с представительством компании для уточнения деталей будущего договора. Он знал: это означает приказ срочно возвращаться в Лондон. Он вылетел вечерним рейсом.

Все секретные службы мира похожи друг на друга, но каждая имеет свою специфику. В разведке КГБ, где не жалели ни денег, ни людей, главными показателями являлись массовость охвата и техническое вооружение агентов. В ЦРУ самым важным считалась способность агентов к самостоятельному мышлению и перспективы их роста. В Израиле упор делали на своих единоверцев, рассыпанных по всему миру. В английской секретной службе особый упор делался на… секретность. Иногда даже показательно выраженную. До середины восьмидесятых годов о назначении главы разведки даже не сообщалось, не говоря уж о его имени или биографии.

Завесу секретности впервые приоткрыла Стелла Римингтон, о которой сообщили все газеты мира, а чуть позднее и напечатали ее фотографию с краткой биографией. О структуре разведывательного ведомства, специальных агентах, местных резидентурах не было сказано ни слова. Точно так же и офис, построенный для службы разведки, служил лишь прикрытием, видимой верхушкой огромного айсберга. На самом деле агенты никогда не ездили в это здание, а резиденты, вызываемые из разных стран, принимались руководством совсем в других местах.

Дункан прилетел в Лондон поздно ночью, а уже ровно в девять утра сидел в кабинете Дэвида Страуса, своего непосредственного руководителя. Невысокого роста, с большой выпуклой лысой головой, потухшим темным лицом, характерным для человека, всю свою жизнь просидевшего в кабинетах, Страус никогда не был агентом с правом на самостоятельные действия. Страус считался аналитиком, обрабатывая полученную информацию и выдавая ее результаты непосредственному руководству. Именно благодаря его чутью и талантам он и продвигался по службе, сидя в кабинетах, тогда как другие агенты, добывающие информацию непосредственно на местах, ошибались или проваливались один за другим.

— Иногда кажется, — беззлобно заметил Фрезер, — что вы специально разрешаете мне куда-нибудь уехать, чтобы затем срочно вызвать обратно. Это как поводок, который отпускаешь, а когда он натягивается, дергаешь сильнее, чтобы дать почувствовать, в чьих именно руках он находится.

— Когда вы перестанете шутить? — покачал головой Страус. Из-за язвы он никогда не улыбался.

— Вы могли бы привыкнуть к моему характеру за столько лет, — улыбнулся Фрезер.

— А вы к моему, — парировал Страус.

Фрезер поднял вверх обе руки.

— Сдаюсь. Спорить с вами — самое бесперспективное занятие. Вы все равно окажетесь правы. У вас всегда абсолютная логика.

Страусу, очевидно, надоел этот разговор. Вместо ответной реплики он поднял со стола папку с документами.

— Возьмите это и срочно изучите. У вас всего один день. Завтра утром вы доложите мне свои соображения.

— Что-нибудь случилось?

— Сначала прочтите документы, — ворчливо предложил Страус.