Всегда война. Часть 9

Они, то есть руководство Абвера и особенно их аналитики, неплохо подготовились, проработав и мой психологический портрет и особенно побудительные мотивы, вскрыв нашу яркую, можно сказать максимально агрессивную антипатию к немецко-фашисткой Германии из-за того же плана «Ост» и неприемлемому отношению ко всем военным преступлениям на территории Советского Союза. Всякие Польши, Франции, Бельгии и остальные Нидерланды нас абсолютно не интересовали, и что там творили немецкие администрации — это не наше дело. Хотят их всех переработать в сумочки, мыло и абажуры, ну флаг в руки. Это Еврорейх, Евросоюз, это их внутренние дела, и нам, как выходцам из циничного 21-го века, по сути дела, это не интересно. Но эти суки пришли и начали убивать славян, русских, белорусов, украинцев, и за это они должны ответить. И Канарис это все прекрасно понимал, поэтому и морально был готов к моим условиям, но все равно, даже Берия несколько раз пытался меня урезонить, когда я выкатил свои претензии, причем в большинстве это все было импровизация.

Ну и конечно одним из условий было обязательное и неотвратимое наказание всех, без исключения, кто был замешан в военных преступлениях против граждан Советского Союза. Немцев прижали в этом плане очень жестко и практически все воинские части Вермахта должны были проходить через фильтры НКВД на границе СССР. Как альтернатива — мы были прекрасно осведомлены кто, где и когда, на основании информации из будущего и в случае отказа выдавать виновных, альтернативой было полное уничтожение немецких воинских соединений, ну и конечно родные и близкие в самой Германии тоже были в ответе и тоже бы подверглись, так сказать санкциям. Тут никто церемониться не собирался.

Канарис, старый лис, давно поняв и осознав, откуда дует ветер, еще в начале осени потихоньку утихомирил все айнзацкоманды, которые проходили по его ведомству, и сориентировал их на пассивный саботаж репрессий по отношению к мирному населению и к пленным. Ну, тут на волне общей эйфории уж птенцы гнезда Гиммлера отметились на всю катушку и как он, будучи шефом войск СС и нынешним главой Германии будет выкручиваться, мне было очень интересно. Я то Канарису открытым текстом сказал, что в нашем времени мы имеем полный доступ к большинству немецких архивов, доставшихся советским спецслужбам после Победы и многочисленные результаты расследований актов геноцида немецких войск против мирного населения СССР. Поэтому замалчивание или выгораживание военных преступников вещь в данной ситуации глупая и контрпродуктивная. То, что глава Абвера все это пресек на корню в своем ведомстве, мы знаем, поэтому сейчас и разговариваем, на что он только кивнул головой в знак согласия.

В общем, этот вопрос прорабатывался отдельно и никто на тормозах спускать не собирался, и за все эти концлагеря, Бабий Яр, Уманьскую яму, кто-то должен был ответить.

Ну а остальные условия — то, что мы принципиально будем давить любые попытки произвести ядерное оружие и, то что мы закрываем доступ в космос и стратосферу, то есть блокируем все потенциальные дальнобойные средства доставки оружия массового поражения, вызвали у Канариса недовольство, но он понял зачем и почему мы это делам. Я ему пояснил, чтоб не было двояких толкований: мы просто не хотим, чтоб этот мир быстро превратился в радиоактивную помойку, как тот наш мир будущего. Нам же здесь жить!

От тягостных мыслей меня отвлек долгожданный приезд на нашу основную базу в Симферополе. Там я заскочил ненадолго к жене, и насколько было возможно, просто посидел и поговорил с сыном, который очень тяжело переносил мои постоянные отлучки и недостаток внимания отца. Светка как раз была на дежурстве по подпространственному переходу, поэтому ребенок был в импровизированном детском саду, и я его оттуда прихватил на время обеда.