Всего лишь намекнув

Для взвода, занимавшего безымянную вы-сотку, выдался очень трудный день. Неприятель

больше часа обстреливал окопы из тяжелых ору-дий. Потом позиции дважды бомбили. После та-28

кого кромешного ада, во взводе осталось чуть

больше половины солдат, но они не дрогнули, не

отступили. Отразили три атаки врага и подбили

два танка, которые теперь дымились, не доехав

совсем немного до окопов. После схватки с врагом, обходя своих бойцов, лейтенант хлопал ребят

по плечу, и на его уставшем лице светилась улыб-ка. Больше всего командир был доволен пулемёт-чиками. Расчет сержанта Каримова не подвел –

косил фрицев как траву. Если бы не умелые дей-ствия пулемётчиков, то еще не известно, как бы

все сложилось. «Молодцы, – сказал лейтенант, об-ращаясь к Каримову и его напарнику, – будете

представлены к наградам!»…

После того, как на позиции пришла смена, из-мученные боями солдаты медленно добрались до

своей землянки. Она была хорошо протоплена, а

вот с ужином вышла незадача. Напрасно лейтенант

кричал на повара, грозил ему оружием. Тот только

опустил голову и разводил руками. Что он мог сделать: машина с продуктами где-то застряла, а может и вовсе попала под бомбежку. Выехала со

склада вовремя, но до места назначения так и не

добралась. Плохо ложиться спать на голодный же-лудок, но видно придется, ничего не поделаешь…

Солдаты недовольно ворчали, но на фронте

всякое случается. В конце концов, измотанные лю-ди смирились с тем, что остались без ужина. Они

уже начали устраиваться на ночлег, но тут заметили

большой мешок, который лежал в углу. Его, наверно, во время боя привезли ребята из военно-полевой почты. Оказалась, что это посылка сержанту Каримову, хотя он всё никак не мог понять от ко-29

го она. Когда вскрыли мешок, радости бойцов не

было конца. Какой – то неизвестный, но очень добрый человек позаботился о них. В посылку он положил и отборный рис, и вяленное верблюжье мясо, и

приправы, и даже сухие лепёшки. Повар очень старался и вскоре уже все с удовольствием ели навари-стый суп. Его сварили так много, что хватило и со-седнему взводу.

А потом все пили чай. Никогда еще за всю их

службу он не был таким вкусным. От посылки исхо-дило настоящее благоухание. Бойцы чаевничали

долго, наслаждаясь вкусом сладкого изюма, кураги

и долек высушенной дыни. Солдаты благодарили

сержанта, а он лишь слегка улыбался в ответ. Потом

все уснули, только Каримов долго лежал с откры-тыми глазами, уставившись в потолок землянки. Он

думал и, наконец – то, вспомнил, как дедушка однажды рассказал ему о дальнем родственнике, которого звали Али и даже показал фотографию. На ней

был седобородый старик, в халате и тюбетейке. Так

вот значит, кто выручил их всех в трудный момент.

Засыпая, в полудрёме сержант тихонько шептал:

«Ах, спасибо Вам, дедушка Али, ах спасибо»…

30

ПАШКА-ХУЛИГАН

В старом ремонтном цеху повисла непривычная тишина. Искореженные на фронте и привезен-ные сюда военные грузовики замерли в молчали-вом ожидании. Целую неделю здесь стоял гул и

лязг. У машин в три смены хлопотали люди. Не жа-лея сил и отдыхая урывками, они восстанавливали

легендарные «полуторки». Однако, в один из вечеров, начальник цеха вдруг заметил, что пожилая

шлифовальщица уснула прямо за рабочим столом.

Она, в полудрёме, всё ещё продолжала двигать рукой, как бы соскабливая ржавчину с детали. От уви-денного, у инженера, убелённого сединой, больно

сдавило сердце. Шлифовальщицу звали Матрёна

Ивановна, и ей было уже 67 лет. Никто не заставлял

её работать. Она сама пришла и сказала: «Не хочу

сидеть дома, когда мои сыночки воюют. Буду им

помогать, чем могу». Пожилая женщина очень старалась, но человеческие силы не безграничны и вот

31

теперь она, очевидно, окончательно выбилась из

сил. Кто может упрекнуть её в чем-то?! Начальник

цеха тяжело вздохнул и приказал: «Хватит. Люди на

пределе. Всем отдыхать!». Рабочие так устали, что

некоторые даже не пошли домой. Они уснули в тес-ной каптёрке. Там стояли наскоро сбитые лежанки, а дежурный поддерживал огонь в «буржуйке», са-модельной железной печурке.

Цех, где гомон и шум не умолкали неделю, вдруг затих и погрузился в полутьму. Повсюду ца-рило непривычное беззвучие, лишь иногда слыша-лись шаги начальника охраны и окрики часовых.

После утомительного труда люди наконец-то отдыхали. Только старый мастер Кузьма Кузьмич, который уже десяток лет страдал бессонницей обходил

цех. Шаркая ногами, он медленно двигался между