Всего одна неделя

Теперь мне стало понятно, зачем Уайатт посадил меня в патрульную машину: просто для того, чтобы защитить. Сидя на газоне разделительной полосы, я представляла собой прекрасную мишень, если бы вдруг кому-то, а именно Дуэйну Бейли, захотелось еще раз попытаться свести со мной счеты. Трудно было понять, зачем ему это делать и зачем портить тормоза, раз он все равно признался в убийстве Николь. Моя смерть ничего не решала. Да она и с самого начала ничего не решала, но тогда он этого не знал. Правда, теперь, возможно, и знал, хотя вряд ли полицейские сочли нужным сообщить ему, что я не имела возможности опознать стрелявшего.

В дамской комнате я постаралась привести себя в порядок, бумажным полотенцем тщательно смыв с лица и волос следы крови. Понятия не имею, каким образом кровь из носа могла оказаться на волосах, но тем не менее это было так. Кровь запеклась на ушах, за ушами, на шее, на руках. Черт возьми, оказался испорченным еще один прелестный лифчик! Кровь обнаружилась даже на ногах.

На переносице я увидела небольшой порез, а обе скулы покраснели и распухли. Наверняка к утру под глазами появятся черные круги. Но главное, у меня возникло серьезное подозрение, что утром проявится такое количество болячек, ссадин, синяков и прочих неприятностей, что черные круги под глазами утратят актуальность.

Уайатт не нашел сумку, так что сотового телефона у меня больше не было. Сумка должна быть в машине... а машина уже стояла на полицейской парковке, за железным забором. Команда судебной экспертизы осмотрела ее останки прямо на месте, во всяком случае, снаружи, а эвакуатор должен был забрать ее, не нарушая существующих улик. Уайатт сказал, что внутри тоже будут осматривать, и тогда непременно найдут сумку. В принципе я могла бы обойтись без ее содержимого, за исключением бумажника и чековой книжки. Но возобновлять кредитные карточки, водительские права, страховку и прочее очень не хотелось, так что оставалось лишь надеяться, что все найдется.

Я до сих пор не позвонила маме, потому что сообщить о том, что кто-то снова пытался меня убить, оказалось куда труднее, чем просто сказать об автомобильной аварии.

Полицейские то и дело приносили мне еду, сладости и напитки. Наверное, до них дошли слухи о воскресной истории с печеньем, и они решили подстраховаться. Казавшаяся очень суровой и непреклонной дама в темно-синей форме и с гладко зачесанными волосами принесла целый пакет попкорна и извинилась, что не может предложить ничего сладкого. Я выпила кофе. Пила диетическую колу. Мне предлагали жевательную резинку и сырные крекеры. Картофельные чипсы. Арахис. Я взяла немного арахиса и поп-корн, а от остального отказалась, боясь растолстеть.

Офицер по фамилии Адамс, который отвечал за расследование на месте преступления, тщательно прорабатывал последовательность событий. Заставлял меня рисовать какие-то схемы. Сам рисовал схемы. Мне стало скучно, и потому рядом со схемами я принялась рисовать улыбающиеся рожицы.

Понятно, что полицейские изо всех сил старались меня занять. Сомневаться в их намерениях не приходилось. Возможно, делалось это по приказу лейтенанта, чтобы отвлечь внимание от допроса Дуэйна Бейли. Как будто кто-то собирался совать нос в их расследование. Как ни странно, я всегда чувствую, когда лучше остаться в стороне и не возникать. Однако, судя по всему, лейтенант Бладсуорт в этом сомневался. Он пришел за мной часа в два.

– Сейчас отвезу тебя домой. Ты примешь душ и переоденешься, а потом поедем к твоей маме, но только повидаться. А затем ты снова отправишься ко мне.

– Зачем? – удивилась я, вставая. Я сидела в его кресле, за его столом и составляла список неотложных дел. Увидев список, Уайатт помрачнел. Взял листок в руки, взглянул и, убедившись, что его собственная персона в новом произведении не фигурирует, удовлетворенно кивнул.

– Бейли утверждает, что не трогал «мерседес». Говорит, он даже не знает, где ты живешь. Кроме того, на все последние дни у него имеется алиби. Макиннис и Форестер проверяют его показания, но на всякий случай, для большей безопасности, придется снова спрятать тебя.

– Но Бейли в полиции, под арестом? – Уайатт покачал головой:

– Под наблюдением, но не под арестом. Без официального обвинения можно задержать его только ненадолго.

– Но если преступник здесь, то от кого же прятаться? – Лейтенант ответил строгим полицейским взглядом.

– Бейли – самый очевидный вариант в том случае, если машина была повреждена до вчерашнего дня, когда еще это мог сделать он. С другой стороны, если его алиби подтвердится, придется признать, что за тобой охотится еще кто-то. Тот, кто просто воспользовался стечением обстоятельств, когда у убийцы Николь появился повод тебя убрать. Так что придется повторить тот разговор, который состоялся после гибели мисс Гудвин. Подумай хорошенько, ты ни с кем серьезно не ссорилась?

– С тобой, – не задумываясь ответила я, так как это был совершенно очевидный факт.

– А кроме меня?

– Больше ни с кем. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я ссорюсь очень редко. Ты исключение из правил.