Всего одно злое дело

Она постаралась узнать кое-что о хозяйке. Сделано это было накануне, когда, по распоряжению инспектора Стюарта, Барбара вводила данные по расследованию в компьютерную систему. Инспектор пытался высказать ей свое «фэ», заставляя ее заниматься работой, которую обычно выполняла квалифицированная машинистка. Вместо того, чтобы спорить и всячески выказывать свое недовольство, она сказала: «Есть, сэр» и улыбнулась ему одной из своих самых мирных улыбок, заставив Стюарта заподозрить какой-то подвох в столь быстром ее согласии. Таким образом, у Хейверс была возможность кое-что узнать о Батшебе Уард, в девичестве Упман. Поэтому, входя в шоу-рум, она уже знала, что Батшеба бросила университет ради школы дизайна, после того как потерпела неудачу как профессиональная модель из-за своего роста. Она также потерпела неудачу, пытаясь найти свое место в банке с пауками, которую называли миром высокой моды. В мире мебельного дизайна, напротив, Батшеба была очень успешна. Об этом говорило множество дипломов, развешанных по стенам шоу-рума, рядом с образцами мебели, которые их завоевали. Венцом карьеры миссис Уард было приобретение одного из ее созданий музеем Виктории и Альберта[16], а другого – музеем Лондона. Эти два события были хорошо освещены памятными табличками и тщательно сохраненными статьями из глянцевых журналов в кабинете хозяйки.

Сам ее вид вызвал у Барбары тревожные чувства. Батшеба была так похожа на свою сестру, что, на первый взгляд, их легко можно было поменять местами. Однако при более пристальном рассмотрении Хейверс поняла, что Батшеба была зеркальным отражением Анжелины: все особенности их лиц располагались в зеркальном отображении по отношению друг к другу. Родинка в уголке левого глаза у Батшебы была у правого глаза Анжелины, то же самое наблюдалось и с крохотной оспинкой. Кроме того, у Батшебы начисто отсутствовали веснушки, но это могло объясняться тем, что она старалась не бывать на солнце.

Ей также не хватало теплоты Анжелины, хотя, как теперь понимала Барбара, эта теплота была только фасадом, скрывавшим с самого начала коварные планы Анжелины сбежать вместе Хадией. С большой долей вероятности можно было предположить, что доброты у обеих сестер было не больше, чем у анаконды, притаившейся на дереве. Барбара мысленно напомнила себе, что надо быть готовой ко всему.

Однако оказалось, что беспокоиться ей не о чем. Как только выяснилось, что Барбара попала сюда с помощью обмана и не собирается приобрести за двадцать пять тысяч фунтов композиционный центр для своей эксклюзивной квартиры на берегу реки в Уоппинге, как отношение Батшебы Уард резко изменилось, чего она даже не пыталась скрыть.

– Со мной уже связывались по этому поводу, – недовольно произнесла она.

Женщины сидели за столом для переговоров, на котором, перед встречей, Батшеба разложила фотографии своих произведений. Они были великолепны, о чем Барбара сказала ей перед тем, как раскрыть тайну своего инкогнито и причину, по которой она отнимала «драгоценное время» хозяйки.

– Этот частный детектив, которого нанял сожитель моей сестрицы, чтобы тот нашел непонятно что, и который приходил сюда, – заявила Батшеба. – Я объяснила ему, что не имею ни малейшего представления, где находится Анжелина или с кем она сожительствует в настоящий момент. Поверьте мне, она обязательно с кем-нибудь сожительствует. Мне это абсолютно все равно. Она может жить со мной в соседнем доме, и я ничего не буду об этом знать. Я не видела ее целую вечность.

– Думаю, что вы все-таки сможете ее узнать, – заметила Барбара с некоторой долей сарказма.

– Быть идентичными близнецами еще не значит иметь идентичные мысли, сержант… – Дизайнер взглянула на визитную карточку Барбары, которую держала в наманикюренных пальцах. Произнося это, она повернулась к своему рабочему столу, на котором стояла фотография носатого мужчины, который был, по-видимому, ее мужем. Здесь же была и фотография двух достаточно взрослых детей, один из которых держал другого на руках; это, должно быть, ее приемные дети от первой жены носатого. – Хейверс, – закончила она читать фамилию Барбары на карточке. Саму карточку Батшеба бросила на стол.

– Она умудрилась исчезнуть, не оставив никаких следов. Все ее вещи тоже исчезли, и до сих пор мы не смогли выяснить, как и куда она перевезла их вместе с Хадией.

– Может быть, она передала свои вещи, – в устах Батшебы это прозвучало как «передала свой навоз», – в «Оксфам»[17], например. Ведь в этом случае не остается никаких квитанций? Как вы думаете?

– Возможно, – согласилась Барбара, – но и в этом случае понадобится чья-то помощь – если везу не я сама, то это должен сделать за меня кто-то другой. Кроме того, мы так и не смогли определить, на чем она уехала из Чолк-Фарм, – был ли это общественный транспорт, такси или мини-кеб. Как будто она испарилась, или кто-то помог ей в этом.

– Ну, уж конечно, это была не я. И если вы не смогли ничего выяснить про того, кто помог ей испариться, то, может быть, стоит рассмотреть более неординарные варианты?

– Например?