Всей нечисти Нечисть

Чтобы выпустить тридцать стрел, понадобилось полчаса – главное отыскать зверя…

– Не так страшен оборотень, как его малюют, – удовлетворенно хмыкнула она, подбирая посох. – Теперь на нас обижены только драконы.

Борзеевич крякнул и почесал затылок, взваливая на себя рюкзак. Недовольным остался разве что Дьявол. Но он всегда был недоволен, если обижали его любимую нечисть.

– Почему ты всегда умудряешься все испортить? – с укором проворчал он, через кругляшки пальцев разглядывая рассеянные по склону трупы. – Я приму к сведению, что маленькая стая не смогла вас напугать, – расстроился он, нахмурившись.

– Я переживаю за Борзеевича, – с вызовом ответила Манька, пытаясь сообразить: Дьявол пригрозил, или похвалил? Наверное, похвалил – было лестно.

Дьявол покачал головой, наконец, простив ей и раздолбанный раритетный артефакт, без которого дракону не жить, и смерть оборотней, умеющих становится зверями по желанию. Как обычно, он повернулся на сто восемьдесят градусов.

– Маня, знаю, ввысь на крыльях тебе уже не подняться… – он болезненно поморщился. – Бремя физической материи, которая, являясь фундаментом, в некоторой степени сковывает их в подлунном мире, особенно здесь, где воздух разряжен, и им не на что опереться, но кому-то дано поднять и фундамент, – и процитировал: – «Ибо то, что невозможно человекам, возможно Богу, ибо все возможно Богу».

– Это не про полеты, – возразила Манька, рассудив по-своему. – Это про то, кто войдет в Царство Божье. Дьявол, я не вампир, ты опять берега попутал.

– Это, Маня, про спасение ныне, во время гонений и в веке грядущем жизни вечной, а по-другому – смерть! Кто не успел, тот стал пищей. Не спорь. Под именем Спасителя всегда есть что-то, на что его положили, иначе имя не продержалось бы дня. Крылья опираются не только на воздух, но на силу духа. Если дух человека крепок, он может стать, как бог. Умные люди это уже давно подметили и пользуются.

– Как знать, что не Святым Духом поднимаются, – скривилась Манька.

– Ну-у… – протянул Дьявол и выставил вперед руку, в которой оказались весы, а глаза его стали враз завязанными черной повязкой. – На одной чаше – вы… – Манька и Борзеевич восхищенно вскрикнули. На одной чаше весов и в самом деле сидели их уменьшенные копии и о чем-то весело болтали. Борзеевич не удержался и потыкал в себя пальцем. Борзеевич, который сидел на чаше весов, выставил ему кулак. – А на другой – Благодетели, – объявил Дьявол. И на другой чаще весов появилась толпа разгневанных человечков. – Глупо рыкать на льва, если он стоит перед тобой. И если не хотите, чтобы вас растерзал лев, придется лететь, – маленькие человечки поволоки их другие уменьшенные копии в костер. Чаша с казнью сразу перевесила и оказалась внизу, а чаша, на которой сидели они вдвоем, взлетела вверх.

– Подумаешь, чудо! – шмыгнул носом Борзеевич.

– Но их же много! Разве это чудо? – возмутилась Манька. – Мы ключ нашли, город освободили, дракона завалили – вот это чудо!

– Народ по дракону уже скучает! – ядовито съязвил Дьявол. – С одним драконом вы бы еще справились, но с двумя – это вряд ли. Станешь к одному лицом, второй нападет сзади, и Борзеевич не помощник, от огня драконов он горит сразу и безо всякой надежды на выздоровление. Только силикатом и жив до сих пор. Глина, если ее обожгли, долго лежит в земле ни живая, ни мертвая. А головы у драконов не простые… Сруби одну, на ее месте две нарастет. До двенадцати. Больше им пока носить не удавалось.

Манька осуждающе покачала головой. Дьявол знал, что с крыльями у нее то и дело возникают проблемы. Опять поставил в невыносимые условия и рад.

Выбора нет: хочешь жить – лети, не хочешь…

И сразу стало стыдно: если на то пошло, то люди из проклятых городов летали на крыльях не хуже Дьявола, а у человека из пятого города даже меча еще не было.

Она примерилась к расстоянию.

Далековато…

С горы неслись с такой скоростью, что подивился даже Дьявол, довольный, что ему так легко удалось напугать обоих. Он все время был позади Борзеевича, то и дело подхватывая его за шиворот и оказываясь рядом с Манькой. Но когда вдруг впереди стали вырастать расколы и возвышенности, которые в горах были не редкостью, Манька почувствовала, что дело ее дрянь, теперь Дьявол был впереди.

Подножия шестой вершины достигли поздно вечером. Было уже темно.

– Спать! – приказал Дьявол, кидая свой плащ на снег.

Не зажигали ветку неугасимого полена, не снимали рюкзаки и оружие. Глотнули живой воды, чтобы восстановились силы за время сна, упали и сразу поплыли в невесомости, полностью отключившись от утомленного тела. Сознанием они все еще продолжали бежать.

Дьявол никуда не исчез. Он что-то пробубнил под нос – и мягкие хлопья мокрого снега повалили сплошной стеной в том месте, где они только что прошли.

Через четыре часа они были готовы, но Дьявол приказал выпить горячего чая на живой воде и не очень плотно перекусить. Еще была ночь, когда начали подъем. Глаза Дьявола освещали ступени, горели камни посоха, и сами ступени слегка светилась, указывая путь.