Всех помню…

Он улыбнулся ей, подойдя, и ему вдруг стало обидно, что она почти ничего не рассказала туристам о десанте. Он хотел объяснить, что никакого причала тут не было и они прыгали тогда в воду — катера не могли подойти близко из-за осадки. Но, глядя в ее чистые, полудетские, еще по-настоящему не тронутые жизнью глаза, он сообразил вдруг, что она родилась много позже войны…

— Садитесь же, вы простудитесь, — нетерпеливо сказала девушка, скользнув озабоченным взглядом по его повлажневшим седым волосам.

— Вы поезжайте, я приду позже, — он глянул на руководителя делегации, и тот понимающе кивнул…

Сергеев зашел в тихое полупустое кафе, заказал крепкий кофе. Пока усатый смуглый буфетчик нацеживал в чашечку ароматный напиток, Сергеев спросил его, почти не надеясь, что тот понимает по-русски:

— Вы давно живете в этом городе?

Но буфетчик, к немалому удивлению Сергеева, довольно бойко, — видно, советские туристы были в этом городке нередкими гостями — объяснил, что живет здесь целых двенадцать лет. Он был словоохотлив, явно обрадовался случаю поболтать с заезжим русским туристом и даже рассказал, что две его дочурки-школьницы с удовольствием изучают русский — они называют его «советским».

— Скажите, а что было на месте этой улицы до того, как здесь поставили эти высокие дома?

— Тоже улица. И тоже были дома, только… ниже ростом. Гулливеры и лилипуты! — Буфетчик раскатисто засмеялся.

— Кажется, бот здесь, напротив, стоял двухэтажный старый особняк с башенкой, — сказал Сергеев не совсем уверенно. — Не помните?

— Вы ошибаетесь, он стоял на месте вон той гостиницы.

— А вы что, бывали здесь?

— Очень давно… Кофе у вас превосходный.

Сергеев расплатился и, отойдя, сел за столик возле окна, откуда было хорошо видно здание гостиницы.

Отдаленные раскаты шторма приглушенно докатывались сюда, и опять этот гул напомнил Сергееву орудийный грохот, и ему почудилось, что вот сейчас он увидит врывающиеся в бухту катера с десантниками и вода в узком проходе забурлит от взрывов.

Он, командир взвода морских пехотинцев лейтенант Сергеев, не знал в ту ночь, кто сумел развести боны при входе в бухту — наши ли разведчики, местные ли патриоты. Но он знал, сколь сложно выполнить такую работу, и потому мысленно поблагодарил этих неизвестных людей и порадовался за них. Катера без ходовых огней скользили по тихой воде прохода, стиснутого темными скалистыми берегами. Фашисты, к счастью, хватились слишком поздно, когда была уже наполовину пройдена горловина. И вот, разрывая ночную тишь, мощно взревели моторы, и катера рванулись на полных оборотах вперед, С берега, пронзая предрассветную темь, кинжально хлестнули навстречу прожекторы, плотно ударили орудия. А катера врывались в бухту, и в ней стоял сущий ад — вода кипела от взрывов, слепили, судорожно метались над поверхностью щупальца прожекторов, прочерчивали темноту колючие трассы пулеметных очередей.

Катер, на котором шел взвод, вырвался вперед, но внезапно резко сбавил обороты, даже дал задний ход, и Сергеев почувствовал, как проскребло килем по грунту. Возле борта ухнул снаряд, катер круто завалило, и командир рявкнул с ходового мостика в мегафон:

— Давай, ребята, а то накроет! Глубина полтора метра!

— Поше-ел! — Сергеев вскинул над головой автомат и первым прыгнул с бака. Следом посыпались десантники.

Они и на берег вырвались первыми, но дальше идти было опасно — впереди полыхнул взрыв, раздался чей-то отчаянный крик. Сергеев понял: местность заминирована. Оглянулся назад и обомлел: десантники, выбравшись на берег, лавиной бежали следом. «Берег заминирован, другого прохода нет! — обожгла мысль. — Вся рота может погибнуть. И здесь оставаться нельзя, сметут огнем. Что же делать?»

Сергеев хотел уж было крикнуть: «Ложись!», хотя понимал, что тогда атака захлебнется, но в это мгновение при вспышке ракеты увидел едва приметную тропинку. «Значит, по ней ходят?..» Но он знал, что и в этом случае риск слишком велик и надо попытаться исключить его хотя бы для других…

— Берег заминирован! — крикнул он, обернувшись. — За мной, по тропинке! Ни шагу в сторону! — И бросился вперед, резким рывком уходя от товарищей: если он подорвется, они поймут, в чем дело. Десантники, теперь уже цепочкой, бежали следом за ним. Словно обнаженное, часто и больно колотилось сердце: только бы миновать эту страшно длинную тропинку, только бы она не подвела!

Из темноты навстречу хлестнуло пулеметной очередью.

— Ложись!

Сергеев увидел: сбоку, невдалеке, из-за угла разворачивается грузовик, из кузова на обе стороны выпрыгивают солдаты. Метнул гранату, приподнявшись на локте. Жарко дохнуло взрывом. Темные силуэты заметались впереди под автоматным огнем.

— Даешь, ребята! Полу-у-у-ндра-а!..

Когда рассвело, местечко было почти полностью очищено, лишь небольшие группы гитлеровцев, отстреливаясь, пытались отойти к северной части, чтобы потом скрыться в горах. Часам к десяти все было копчено. Наступила тишина, и пришла пора хоронить погибших — во взводе у Сергеева их оказалось четверо. Двое были ранены.