Вселенная против Алекса Вудса

Наличие в салоне сразу трех работников было оправдано только летом. Особенно в те дни, когда к маме потоком шли клиенты. Я сидел на кассе. Деньги я считал хорошо, но совершенно не разбирался в колодах карт таро и не мог дать покупателю совет, какой кристалл лучше для защиты от стресса, менструальных болей или подобной ерунды. Поэтому на все вопросы я отвечал одно и то же: любой подойдет. Когда народу было много, время летело незаметно. Но периоды затишья я не любил — еще и потому, что мама и Элли принимались болтать, и их голоса зудели над ухом докучливым комариным писком.

Иногда — полный ужас — они пытались втянуть в свои пустопорожние разговоры и меня. Так случилось и в тот раз. Обсуждали они беременность Люси. — Главное, она такая плодовитая! — с гордостью сказала мама. — Каждый раз приносит… сколько там выходило, Лекс?

— Я читаю, — буркнул я.

— В общем, он подсчитал, в среднем получается три целых и семь десятых котенка в помете. Хотя в прошлый раз было всего два, оба мальчики. Ну да, она уже немолодая кошка. Но держится молодцом. Посмотрим, сколько произведет на свет в этот раз.

— Давайте делать ставки! — предложила Элли.

— Лучше бы ты ее стерилизовала, — встрял я.

Мама удивленно посмотрела на Элли — та молча закатила глаза.

— Лекс, ты же знаешь, как я к этому отношусь. Мы не вправе решать за Люси, будут у нее котята или нет. Когда придет время, она сама перестанет плодиться.

— Это непоследовательно, — заметил я. — Говоришь, что мы не вправе за нее решать, а котят у нее отбираешь. Может, если бы ты дала ей вырастить хоть один выводок, она бы давно перестала плодиться!

Мама пропустила мой выпад мимо ушей и обратилась к Элли:

— А ты не возьмешь котеночка? Нам здесь одной кошки более чем достаточно. Все-таки уход за малышами — такая ответственность… Что бы Лекс ни говорил, я считаю, что Люси — безответственная мамаша. К восьмой неделе теряет к детям всякий интерес. Кошки вообще существа эгоистичные…

— Может, она не теряет интерес, а отчаивается? — снова встрял я. — Она же знает, что всех котят отберут. Твой подход не просто непоследовательный, а еще и жестокий.

Мама несколько секунд молча смотрела на меня и снова повернулась к Элли.

— Мне кажется, вам не помешает разминка. Прогуляйтесь с Лексом до родника и принесите воды для кулера, а то там мало осталось. Возьмите обе пятилитровые канистры, чтобы надолго хватило.

Кажется, я забыл вам сказать: мама пила только ключевую воду из родника над Гластонберийским источником. Она и травы только на ней заваривала.

В Элли идея восторга не вызвала. Испустив демонстративно громкий вздох, чтобы мы с мамой оценили, на какую жертву она идет, она сказала:

— Ладно. Притащим десять литров. Только ключи от машины дайте.

— Я же сказала: «Прогуляйтесь», — назидательно сказала мама. — Если куда-то можно доехать, это не значит, что туда нужно ехать. Вам обоим полезно размяться.

Элли бросила на меня возмущенный взгляд, словно этот коварный план родился в моей голове, и обратилась к маме:

— Реально? Вы хотите, чтобы мы пехом перлись до родника и обратно?

Мама кивнула:

— Ну да. Я же сказала: «Разминка».

— Я думала, вы просто так!

— Не просто. Давайте, ноги в руки, и вперед. Постарайтесь получить удовольствие. Погода хорошая.

— Получить удовольствие? Ровена, вы представляете, что такое десять литров воды? Они же весят тонну!

— Бога ради, Элли! — вмешался я. — Десять литров это десять килограммов. До тонны очень далеко.

— Алекс, да отстань ты со своей математикой!

— Если ты еще не заметила, с мамой спорить бесполезно.

— Совершенно верно, — подтвердила мама. — Вы оба молодые, здоровые, с двумя канистрами уж как-нибудь справитесь.

Элли наградила меня испепеляющим взглядом, всплеснула руками и мотнула головой в сторону кладовки. Я уже тогда понял, кому именно предстоит «справляться» с обеими канистрами.

Как только мы вышли, Элли зажгла сигарету, затянулась и раздраженно выпустила облачко дыма. Вся прелесть свежего воздуха для нее заключалась в том, что на воздухе можно курить.

— Это все ты виноват, — заявила она. — Начал с ней препираться, и вот результат.

Я промолчал, только чуть ускорил шаг. Не хватало еще, чтобы Элли меня отчитывала.

— Вудс, ну куда ты летишь? Ты меня уже загнал, а нам еще назад тащиться.

Когда рядом не было мамы, Элли обращалась ко мне по фамилии. Когда злилась, тоже. Я замедлил шаг. Что бы ни говорила мама, погода была так себе — душно, как перед грозой. Стоило и вправду приберечь силы на обратную дорогу.

— Какая муха тебя укусила? — спросила Элли.

— Никто меня не кусал, — буркнул я. — Просто бесит, когда мама порет чушь.

— Подумаешь! Может же у нее быть свое мнение.

— У меня тоже есть свое мнение.

— Вот-вот. Только бесишься и наезжаешь ты, а не она.

— Да потому что ее мнение лишено логики!

— Вудс, ну какая, в жопу, логика? В жизни есть вещи поважнее логики — доброта, например. У твоей мамы доброе сердце. Она вообще не собиралась тебя злить. Она просто хотела с тобой поболтать.

— «Поболтать» подразумевает диалог, а она наказала меня за то, что я думаю не так, как она! Нелогично же.