Вселенная Шай-ти

– Ты что-то хотела сказать мне, не так ли? – Хотела. – И что же это? Соня перебирала жесткие черные волосы своего Шай-ти, позволяя ему слышать свои чувства, но не знать не сказанных слов. Слишком личное это было, слишком страшное... Ибо неожиданно понять, что ты – влюбилась, да еще в кого, в инопланетянина, оказалось неожиданно странно, нереально и как-то безысходно. Дом тянул, звал, манил своей недосягаемостью, а сердце уже хотело только быть с ним, с Ашаем. А тот слушал ее душу и молчал, позволяя девочке самой разобраться в себе. Он привык подчиняться “свету”. Она для него была важнее всего, но даже ему, Шай-ти, хотелось иногда побыть эгоистом, сделать так, чтобы Соня смотрела только на него, чтобы нуждалась лишь в нем, чтобы он был для нее всем...

Так не должна думать хорошая “тьма”, но он думал, сжимая в руках хрупкое тело своего “света”, своей нежной девочки, которая доверчиво сворачивалась у него под боком и засыпала. А он бодрствовал, рвал тонкие ткани, устилающие кровать, силясь запереть самое себя на сотни и тысячи замков, чтобы Соня никогда не узнала об этой стороне его сущности, чтобы девочка с планеты Земля никогда не узнала, что он неправильная “тьма”, что ему мало подчиняться, Ашай хочет еще и обладать.

Полностью, безраздельно, так, чтобы тоже перебирать руками лохматые мягкие волосы, заглядывать в глаза, необычного для его вида цвета – голубые, целовать руки, плечи, лицо той, что наполнила его жизнь смыслом. Фенх уже с беспокойством поглядывал на него, предупреждая, умоляя что-то сделать с этим сумасшествием, с котором так редко сталкивался их вид! Они подчинялись, принимали свой “свет” и служили ему. Они жили для своих Шей-ти. Ашай жил для них обоих. Если бы Соня умерла, он был уверен – он продолжил бы жить. Ради нее. Чтобы успеть сделать все то, что не успела она. Цепь крепка, и Тай-до-рю не сойдет с ума, как все. Нет, он уже другой, он любит свою Соню на грани безумия и помешательства. Он сможет жить без нее ради нее и памяти о ней. Но... Он только надеялся, что этого никогда не случится.

Что его девочка останется с ним навсегда, что он так никогда и не найдет ее Землю.

Безумец... Соня тоже считала себя безумной, хотя и не говорила это вслух. Зачем? Пользы-то это не принесет никому, тем более, что “свет” не может страдать этой болезнью. Но ведь на Земле, на ее планете говорят, что любовь ходит по одной дороге с безумием...

Девочка сидела и думала о картине, которую она никогда не нарисует. Таланта не хватит.

Может только... снов? В ее дневнике, дома, осталась одна запись, которую девочка вспомнила только сейчас, после того, как встретила Ашая. Он ведь ей снился. Год за годом, снова и снова, а она гнала его прочь, не хотела видеть снова те сны, где ей встречался он. У твоих ног ляжет ковром трава, в росе переливчатой, играющей в первых солнечных лучах. Солнце будет целовать тебя вместо меня, ибо я никогда не решусь на это. Даже во сне, где ты господин и хозяин, а я могу все. Но я буду просто рисовать в реальности, а во сне путешествовать поездами, которые будут приводить меня куда угодно, где я когда-то была, и куда не попадала до этого ни разу. И иногда, раз в пару месяцев он будет приводить меня к тебе. Я устала ждать и путаться в иллюзиях, которые сама создала. Я больше не хочу заглядывать в лица и искать тебя на всех перекрестках и путях. Я молюсь о том, чтобы забыть дорогу к своему поезду. Я хочу реальной жизни. Но и не ждать не могу.

поэтому я нарисую тебя на шелке и уберу этот платок в шкатулку с украшениями, чтобы она хранила мою память, мечты, иллюзии, сны и боль.