Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире

Прежде всего, любая амбициозная цель – это преграда. Амбициозное стремление к истине – это противоречие в терминах. Он политик, а все политики – поляки. Он политик, он знает только язык амбиций. Он не знает другого языка. А амбициозный человек страдает комплексом неполноценности. Он отлично знает, что он посредственность, что он тупица. Просто чтобы скрыть факт своей тупости, он пытается создать некий статус, некий внешний статус, он хочет стать президентом, премьер-министром. Стать премьер-министром было целью всей его жизни. Как только он стал премьер-министром, он тут же сказал: «Осуществилось одно из двух моих честолюбивых устремлений. И теперь осталось только одно, и это – познание бога. Я хочу познать истину. Сейчас это мой единственный предмет желаний».

Все в порядке, если у вас есть честолюбивое, амбициозное стремление стать президентом или премьер-министром, но не может быть амбициозного стремления познать истину. Это противоречие в терминах.

Истина познается только тогда, когда все амбициозные желания отброшены – включая и желание познать истину. Когда все амбиции отброшены, истина неожиданно становится доступной. Истина не где-то далеко, это не пункт назначения, до которого вы должны добираться. Она – уже установленный факт, она уже существует внутри вас. У вас может быть амбициозное стремление получить деньги, власть, престиж, но у вас не может быть амбициозного стремления познать истину. Если у вас есть амбициозное стремление познать истину, это означает, что вы пытаетесь обнаруживать, разыскивать, разузнавать что-то вовне, в то время как истина внутри вас. Ее не надо искать, потому что она в самом ищущем. В тот момент, когда ваш внешний поиск прекращается, в тот момент, когда вы осознаете бесполезность желания, бесполезность амбициозного стремления… в этом состоянии отсутствия амбициозности, отсутствия желания открывается истина. И она не открывается как нечто объективное. Это ваше собственное внутреннее состояние, это ваша субъективность.

Сёрен Кьеркегор говорит: «Истина – это субъективность», и он прав. Иисус говорит: «Царство Божье внутри вас» – ту же самую вещь, выраженную по-другому. Будда говорит: «Бога нет. Нет „я“, которое должно быть найдено, просто идите внутрь, повернитесь внутрь – развернитесь на сто восемьдесят градусов – и вы удивитесь. То, что вы искали в течение многих жизней, всегда было внутри вас». Бог скрывается внутри вас. Он не в Гималаях.

И говорить: «У меня есть честолюбивое устремление… единственное амбициозное желание, которое сейчас нужно осуществить, – это познать истину», – значит жить лишь в словах. Он знает слово «амбиция», он знает слово «истина», но он не испытал никакой медитативности. Если бы у него было переживание хотя бы капли нектара медитации, он отбросил бы слово «амбиция», для него было бы невозможно использовать это слово. Это слово безобразно.

И когда он говорит: «Я хочу познать Бога», он говорит так, как будто бы бог – это человек, как будто бы бог – это что-то объективное, что вы можете узнать. Не существует бога, который может быть познан таким способом. Это не вопрос встречи с богом, вы не встретите его где-то. Бог – это название абсолютного безмолвия, название глубокого спокойствия, название – лишь название – переполняющей любви и блаженства. Бог – это не что иное, как божественность.

Герберт Уэллс сказал, что Гаутама Будда был самым безбожным человеком и, вместе с тем, самым религиозным, самым божественным. Здесь Герберт Уэллс проявил прекрасное понимание, стоящее того, чтобы над ним помедитировать: самый безбожный и самый божественный.

Все религиозные, божественные люди были безбожными. Они должны быть такими, потому что это высший закон – Аес дхаммо санантано. Когда вы знаете, вы знаете, что Бога нет. Само ваше знание, ваше понимание, ваша осознанность – это все, что есть.

Но люди, которые живут в словах, продолжают говорить об этих вещах бессознательно.

На сто итальянских солдат имеется только девяносто девять винтовок со штыками. Сержант говорит:

– Все берем штурмом холм. Луиджи, у тебя нет винтовки, ты просто кричи: «Бах-бах, тык-тык».

Они бросаются в атаку. Луиджи лицом к лицу сталкивается с двухметровым поляком.

Луиджи кричит:

– Бах-бах, тык-тык!

Поляк в ответ:

– Танк-танк!

Именно так продолжают разговаривать богословы: «Бог-бог, я-я, истина-истина!» Но кроме этого – ничего.

– Збигнев, что ты так пыхтишь и сопишь?

– Я только что с ледяной горки.

– А почему ты должен был запыхаться, съехав с ледяной горки?

– Как, надо было вниз?

Он пытался забраться наверх. Именно это и есть амбициозное стремление: оно означает подъем вверх, а отсутствие стремления означает соскальзывание вниз, в состояние небытия.

Пулпушки приходит утром на работу, широко улыбаясь.

– Чему ты так радуешься? – спрашивает коллега.